Меч Реконкисты 2

— Благообразный старичок, он представился полным тезкой Булгакова, — В глазах Коллекционера мелькнуло узнавание, однако никаких эмоций он не показал, даже реплик не выкрикивал. Что само по себе говорило о многом.

— Они вели проект: "Ламетри", связанный с Ноосферой. Что-то пошло не так, случилась Катастрофа, и теперь все эти изнанки, аномалии, зазеркалье, а также прочая лабуда — продукт прямого взаимодействия с инфополем планеты. Как, скорее всего, и Сумеречная Система, пусть Михаил Афанасьевич и не сказал ничего на этот счет.

— Правильный вывод, — Расслабился Коллекционер. Скорее всего, по его меркам, выданная Булгаковым информация проходила по разряду "основы основ" и всерьез повредить ему не могла. В отличие, от самого знания о нем, как об участнике проекта.

— Ладно, рано или поздно ты все равно придешь к правильным выводам. А я не хочу, чтобы меня считали кукловодом, или, там, куратором от проекта, или любой другой дрянью. Люди, в конце-концов, смертны. Что ты мне сегодня и показал. Не хочу плакать в подушку и ждать страшного убийцу с шашкой, — Дурашливо закончил он, однако Виктор понимал: в каждой шутке, есть всего доля шутки.

Коллекционер действительно его опасался. И было с чего. Все совершенные Виктором "подвиги", включая и сражение против Фулиго, отличались ожесточением, жестокостью и звериной волей. Он шел до конца и не терпел компромиссов. Злить такого человека — это как подкармливать тигра человеческим мясом. Хватит и одного раза, чтобы получить бескомпромиссного людоеда.

— Ты сейчас собираешься открыть мне страшную тайну мироздания? — Насмешливо спросил мечник, — Что еще я не знаю? Вы специально организовали Катастрофу? До сих пор организовываете? Не могу сходу подобрать других, близких по чудовищности вариантов.

— А как же виртуальная реальность? На самом деле, нас погрузили в кататонический сон, нагнетают ужасов, чтобы после пробуждения мы заплакали от счастья и пошли голосовать за Президента.

— Сделаем Россию снова Единой, — Хмыкнул мечник, — Но что-то не верится. Давай, выкладывай свои секретики. А я, так уж и быть, расскажу, как убил Вендиго.

Коллекционер лишь пренебрежительно хмыкнул. Пришлось докинуть подробности о бое с Гнилостным.

— Все еще неравноценный обмен, — Демонстративно скривился его собеседник, но спорить не стал, — Ладно, слушай и наматывай себе… куда-нибудь.

— На самом деле, Катастрофу никто не планировал. Более того, шансы на нее казались настолько низкими, что ими пренебрегли. Посчитали ниже рамок статистической погрешности. Зря, как выяснилось. Диверсии никто не отменял. А вот, что касается направления исследований…

Булгаков был больше техническим специалистом. Он решал важные, но локальные вопросы. Я стоял ниже его по должности на два порядка, но, из-за специфики своей работы, видел общую картину. На самом деле, объединение дополненной реальности с интернетом, нейросетью и инфополем это не единственное. Хуже того, даже не основное направление.

Куда более перспективным правительство считало именно социальный проект. Помнишь, все эти байки про китайскую систему социального рейтинга? Вот, и у нас решили пойти схожим путем.

— Только теперь Система не контролировала их через камеры или чеки из Пятерочки, а внедряла свое мышление, так? — Хмуро бросил мечник, — Это даже хуже специальной Катастрофы. Полный контроль над обществом…

— Не полный, — Покачал головой Коллекционер, прежде чем водрузить свои грязные, мокрые от снега ботинки на собственный стол:

— Не стоит сравнивать наш проект: "Государство", подпроектом которого являлся "Ламетри", с примитивными моделями антиутопий. Здесь, скорее, выходило глубокое разделение на социальные классы. Эдакие касты, где каждая занимается строго определенным делом. По плану, распределение начиналось с момента взросления, лет с трех-четырех. Дальнейшее формирование характера подтверждает или опровергает первичную установку. Затем школа и постепенное сужение возможной области.

Таким образом, примерно к двадцати годам человек рассматривался со всех возможных сторон, изучался со всей своей подноготной так, как не снилось бы и целому консилиуму психиатров. Вероятность ошибки или даже подталкивания в определенном направлении исключалось.

А затем наш обыватель легко и естественно занимал свою нишу. Без мучительных раздумий, жизненных поисков, битья об стену головой и прочими прелестями свободного плавания. Впрочем, определенная мобильность предоставлялась и здесь.

Ему честно показывали собственные наклонности, вероятности овладения той или иной профессией, ну и другое. Это при том, что большую часть пути в определенном направлении он уже прошел и даже почувствовал результат. Стопроцентная наглядность. Жалкое подобие нашей системы — психологические тесты на профориентацию. Но это так, чтобы тебе стало понятнее.