Меч Республики

— Но вы же андроиды! — вырвалось у меня. — Что ещё мне прикажете говорить? Называть вас естественнорожденными? Ваше происхождение же не совсем естественное!

— А что это меняет? У меня же ничего не торчит лишнего? Железки там всякие, или выступающие части какие? Может быть, шестерёнки? Или вентиляторы охлаждения? Или не веришь? Думаешь, оно хорошо замаскировано? Тогда давай в душ, там всё и ощупаешь.

— Нет, — выдавил я. — Я уверен, что ничего торчать не будет.

— А давай я тебя оседлаю! Тогда ты сможешь проверить, нет ли чего лишнего внутри! Вдруг хитрый производитель упрятал железки внутрь?

— Не надо осёдлывать. Достаточно того, что ты можешь иронизировать. Машины так не умеют. Я признаю свою неправоту. Прошу у тебя, Ри, и у тебя, Ле, прощения. Готов, если нужно, повторить извинения перед моими людьми.

— Нет, этого вполне достаточно, — мои руки тут же освободились, а вместо роскошной груди мою сферу обзора теперь занимало личико брюнетистой женщины-андроида. — Вот только в душ мы всё равно пойдём. Все вместе. И ты ощупаешь меня снизу доверху, или сверху донизу — как тебе будет угодно.

В душ меня вели едва ли не под конвоем — отпустили, дали подняться и чуть прийти в себя, а потом ненавязчиво так, под белы ручки, повлекли к душевому отсеку. В себя-то я пришёл, но всё равно происходящее больше походило на какой-то фарс, полнилось сюрреализмом. Хорошо, я уже более-менее привык к образу мыслей и привычкам республиканок, в особенности их самой агрессивной части — валькирий. Пусть отношения полов в Республике оказались перевёрнуты с ног на голову, это хотя бы имело какие-то ориентиры в привычной мне социальной реальности. Ведьма же на Земле не вызывала ни у кого подозрений своим совсем не кротким, а прямо даже наоборот, нравом. Но андроиды! Как к ним прикажешь относиться человеку, который их никогда до того не видел вживую и воспринимал по фантастическим фильмам или книжкам, виденным или прочитанным краем глаза в детстве? И тут они появляются в облике сексуальных девчонок и заявляют, что они, мол, члены твоей семьи. Что с ними такими прикажешь делать? А если ещё и жена чуть ли не силком заставляет делить с ними постель? И всё бы ничего, потрахались бы и успокоились, но они же не люди! Сколько им нужно, чтобы успокоиться? А ещё и этот их пресловутый контроль импланта… Последнее обстоятельство вообще лишало меня способности адекватно оценивать ситуацию. Я никому не позволю без моего ведома хвататься за имплант! Примерно в этом ключе я высказался девочкам, когда мы оказались в обширном помещении душевого отсека.

— Ты не поверишь, мальчик, но я тоже испытываю нечто подобное, — неожиданно поддержала мой порыв Ле, отпуская руку из внешне такого милого, но по сути стального и непреодолимого захвата.

Душевая зона представляла собой цилиндр диаметром около восьми метров. Её потолок мягко фосфоресцировал, давая света ничуть не меньше, чем звезда для своей планеты. Стены и пол были покрыты пористой, приятной на ощупь и на взгляд субстанцией белого цвета, больше всего похожей на резину, только тёплой на ощупь и более упругой. Мы остановились по центру помещения, и девочки не спешили что-либо требовать, просто стояли напротив меня, с не меньшим, чем я, интересом ожидая дальнейшего развития событий.

— Не совсем понимаю тебя, Ле, — вынужден был прервать затянувшееся молчание.

— А всё просто, Леон, — вместо сестры ответила миловидная Ри. — Обычно мы как работаем с мужчинами? Получаем чёткие вводные от кровной сестры, берём за имплант и ломаем в нужном ключе. С тобой же… Вводные не чёткие, а ограничений больше, чем здравого смысла в работе вообще.

— Как ты говоришь? Здравый смысл? Разве вы работаете не по заложенному алгоритму?

— Ну вот ты опять! — капризно надула губки девочка. — Вот что прикажешь с тобой делать? Так и хочется взяться за имплант и прояснить правила хорошего тона!

— Сестра права. Мы получаем конечные цели, способы же их достижения обычно определяем сами. Нет никаких жёстких алгоритмов поведения. Мы не программируемые машины, у нас нет интерфейса управления или программного модуля. Постарайся больше не забывать об этом, мальчик. А то мы можем опять обидеться. Ты же этого не хочешь?

— Может, обойдёмся без обид из-за всякой фигни? — меня начало уже откровенно коробить от излишней «обидчивости» кровных сестёр моей Ри. — Если у вас человеческое сознание, то может хватит «включать» девочек-подростков? Вы не кажетесь соплюшками, обижающимися на любой косой взгляд в их сторону.

— Ты слишком много себе позволяешь, мальчик, — неожиданно жёстко припечатала Ри.

— Я понимаю, вам привычней, чтобы мужчина ползал на коленях и не задавал лишних вопросов. Извините, так не получится. Не со мной. Вы выбрали неверный путь, чтобы «подружиться».

— Что ты предлагаешь? — куда спокойней изрекла Ле.

— Ты готова слушать моё мнение?

— Да. Слишком всё неопределённо. Нам нужно попытаться разрешить проблему с общением. Вместе. Я услышала твои проблемы, они мне более-менее понятны. Можешь спрашивать про наши.