Меч Ронина

В конце концов, Сенкевич не собирался задерживаться в этом теле, а к болезням привык. Проказа немногим хуже туберкулеза и уж точно лучше инопланетного паразита. Не факт даже, что он заразится.

Сегун удалился в свои покои, самураи потянулись к выходу. Поравнявшись с Сенкевичем, Есицугу тихо произнес:

– Моя благодарность не имеет предела, Тосицунэ-сан. Я запомню это на всю жизнь.

Сенкевич молча поклонился.

Аудиенции у сегуна ему не полагалось, потому он взял катану из рук слуги, вышел в замковый двор, приказал охране держаться поодаль, а сам принялся прогуливаться между деревьями и цветниками, посматривая на сновавших вокруг служанок. Улучил момент, перехватил одну из женщин, которая несла стопку чистых полотенец. Оказавшись в руках грозного самурая, служанка задрожала. В замке сегуна не приняты были шашни с прислугой.

– Не бойся, – как можно ласковее произнес Сенкевич. – Как тебя зовут?

– Сузу, господин, – едва слышно шепнула она.

– Смотри сюда, Сузу, – Сенкевич поднял к ее глазам круглый золотой амулет на цепочке.

Девушка послушно уставилась на блестящую вещицу, от которой отражались солнечные лучи.

– Твои веки тяжелеют, Сузу… – привычно завел Сенкевич.

Вскоре взгляд девушки сделался бессмысленным, на лице застыло выражение тупой покорности.

– Отвечай на мои вопросы, Сузу. Скажи, часто ли пропадают в замке девушки?

– В последний раз двадцать дней назад, в ночь полной луны.

– Кто она была?

– Она служила на кухне, ее звали Юкико…

– Ее искали?

– Да, господин. Нам сказали, что она сбежала с бродячими музыкантами.

«Что-то часто у них девки сбегают, – подумал Сенкевич. – А не должны бы. Служба при замке сегуна хоть и нелегкая, но дает возможность прокормиться. Многие ли променяют спокойную, сытую жизнь на полуголодное существование в компании бродяг?»

Он продолжал допрашивать служанку. Выяснил, что девушки «сбегают» и «тонут» примерно раз в месяц. Чаще товарки Сузу, но случается, что исчезают и фрейлины. Причем бесследно. Ни одну из пропавших не сумели отыскать, тел тоже никто не видел.

– Ты свободна, Сузу. Когда проснешься, ничего не вспомнишь, – наконец произнес он и щелкнул пальцами.

Служанка взглянула на него осмысленно, ахнула, упала на колени:

– Простите, господин, что толкнула вас! Я такая неловкая!

– Ничего, – великодушно извинил Сенкевич, бросая ей серебряную монету. – Ступай.

Дан

Уже неделю он брел то по пыльным дорогам, то по лесным тропам в поисках деревни, где понадобились бы услуги наемного бойца. Но отовсюду его чуть ли не прогоняли, даже отказывали в ночлеге. Крестьяне вели себя странно. При первой же попытке расспросить замыкались, объявляли, что у них все хорошо, слава великодушию и защите всемогущего сегуна Токугава. Только вот лица при этом у них были испуганные, а в глазах таилась безысходность.

– Терпи, Акира, – поучал тэнгу. – До Эдо осталось совсем немного.

Но деньги закончились, покупать еду было не на что. Дан уже три дня пробавлялся только рыбой из речек, которую ловко вылавливал для него Карасу, и побегами молодого бамбука.

Наконец, ему повезло. В деревне Яехара староста был не из пугливых, согласился оставить Дана на ночлег и даже пригласил на ужин. Ничего особенного в похлебке и печеном батате, конечно, не было, но Дан слегка осоловел от горячей пищи. Потянуло в сон. Однако следовало отблагодарить гостеприимного хозяина хотя бы беседой. Расположившись на крыльце, завели неспешный разговор.

– Расскажи, что видел в пути, Акира-сан, – попросил староста, раскуривая трубку.

Дан, чтобы плавно подвести беседу к нужной теме, принялся красочно повествовать о своей победе над Онибабой и бакенэко. Про позорное поражение перед Снежной девой, конечно, умолчал.

Хозяин слушал внимательно, не перебивал, лишь задумчиво выпускал кольца дыма. Дан договорил и замолчал.

– Да, много нечисти развелось, – заметил староста. – Раньше такого не было. – В последние годы оборотни, демоны, призраки свободно разгуливают по земле, убивают людей.

Дан счел, что момент подходящий, осторожно спросил:

– А не беспокоит ли кто твою деревню, Ясуши-сан?

– Сейчас в любом месте беспокойно, – неопределенно ответил староста.

– Но в других деревнях мне говорили, что у них все тихо.

Ясуши усмехнулся, покусывая мундштук трубки.

– Разве ты не слышал о новом указе сегуна, Акира-сан?

Пришлось сознаться, что нет.

– Господин Токугава Иэясу, да славится его имя, да ниспошлют ему боги долгую жизнь, запретил жителям страны говорить о нечисти. А тем, кто нарушит указ и станет разносить лживые слухи, грозит тюрьма. Вот все и молчат.

– Но почему? – удивился Дан. – Ведь если нечисть есть, ее надо уничтожать, а не молчать о ней.

– Из высокого замка виднее, – философски произнес Ясуши. – Говорят, сегун не верит в призраков, демонов и оборотней. Вот потому, Акира-сан, в деревнях и боятся рассказывать тебе о тварях, которые одолевают их жилища. И чем ближе к столице, тем молчаливее будут становиться люди. Ведь нечисть, может, и не тронет, а от самураев сегуна не спрячешься…

– Почему же ты не боишься, Ясуши-сан?