Меч Шаннары

Долинец ждал, что теперь разбойник расскажет ему, где они находятся, и поделится планами, но тот не сказал ни слова. С виду пейзаж как будто не изменился, однако лишь только путники выступили из долины, они сразу заметили разницу. Скалы и лес остались слева, а сами равнины… Шиа никогда бы не пришло в голову, что равниной может называться такая холмистая местность. Чуть подальше виднелись заросли густых кустов, даже небольшие рощицы и… что-то еще, что-то странное, чужое, неестественное для земли. Все трое одновременно заметили это необычное явление, и Панмон объявил краткий привал, с подозрением глядя вперед. Шиа напряженно сощурился — какие-то странные столбы, торчащие из земли, а вокруг них, на несколько сот ярдов по всем направлениям, — груды беспорядочно раскиданного цветного тряпья и сияющие осколки стекла и металла. Среди тряпья и обломков ему удалось разглядеть шевеление чего-то маленького и черного. Панмон Крил громко закричал, взывая к этому непонятному скопищу. Ответом потрясенным путешественникам был всплеск хлопающих черных крыльев и испуганные крики потревоженных пожирателей падали. Медленно и неохотно стая огромных грифов взмыла в сияющее небо. Панмон и Шиа застыли как вкопанные в немом изумлении, Кельцет прошел немного дальше. Через мгновение он повернулся к товарищам и что-то быстро изобразил руками. Панмон спокойно кивнул.

— Здесь было сражение, — отрывисто произнес он. — Там убитые!

Все осторожно направились вперед. Шиа слегка поотстал, вдруг испугавшись, что среди неподвижных, разодранных в клочья тел могут оказаться и тела его друзей. Вскоре странные столбы приобрели ясные очертания: это были копья и древки боевых знамен. Блестящие осколки оказались клинками мечей и кинжалов, отброшенных в беспорядочном бегстве либо навечно застывших в мертвых руках воинов. Куски тряпья обернулись телами убитых — залитые кровью трупы гнили под лучами палящего солнца. Шиа непроизвольно попятился, когда сладкий запах разложения ударил ему в ноздри. Явственно донеслось монотонно-навязчивое жужжание мух, облепивших трупы. Панмон оглянулся на юношу и мрачно улыбнулся. Он понял, что долинец еще ни разу не видел смерть так близко и этот урок ему никогда не забыть.

Тошнота подступила к горлу, но Шиа превозмог слабость и заставил себя идти вперед. Несколько сотен тел застыли в немом безразличии — на поле брани не осталось живых. Панмон тут же заключил, что это была долгая, жестокая битва не на жизнь, а на смерть — здесь никто не просил и не давал пощады. Разбойник тут же узнал боевые знамена гномов, да и угловатые желтые фигуры сразу бросались в глаза. И лишь внимательно рассмотрев тела их противников, Панмон определил, что это были эльфийские воины.

Вор неуверенно остановился среди неподвижных тел, не зная, что делать дальше. Шиа в ужасе смотрел перед собой, не в силах отвести взгляд от зрелища кровавой бойни. Как зачарованный, уставился он на мертвые лица гномов и эльфов, на ужасные рваные раны и залитую кровью землю. Теперь он узнал, что такое смерть. Узнал и испугался. В ней не было ни героизма, ни величия, ни красоты — ничего, кроме ужаса и отвращения.

Движение Кельцета отвлекло Шиа. Тролль наклонился и поднял упавшее знамя, его полотнище было изорвано и залито кровью, древко переломлено пополам. Но герб на полотнище еще можно было различить: корона над раскидистым деревом в окружении сплетенных ветвей. Кельцет, похоже, разволновался. Энергичными жестами он что-то сообщил Панмону. Тот нахмурился и, поспешно всмотревшись сначала в лица ближайших воинов, стал постепенно продвигаться дальше. Кельцет тревожно оглядывался по сторонам, и вдруг его взгляд остановился на Шиа. Как зачарованный, тролль смотрел на маленького долинца. Через минуту вернулся Панмон. Теперь на широком лице разбойника появилось выражение крайней озабоченности.

— По-моему, нам грозит большая беда, друг Шиа, — очень серьезно объявил он, вдавливая каблуки в землю. — Это знамя Элессдилов — королевского рода эльфов. Личный стяг Эвентина. Я не нашел его тела, но от этого мне не легче. Если с эльфийским королем что-то случится, может начаться война. Вся страна захлебнется в крови!

— Эвентин! — испуганно воскликнул Шиа. — Он охранял северные границы Паранора, чтобы…

Долинец прикусил язык, боясь, что уже с головой выдал себя, но Панмон Крил, казалось, не слышал его. Он продолжал говорить:

— Ничего не понятно — гномы и эльфы сражаются здесь, на пустынных равнинах. Почему Эвентин вообще оказался здесь, так далеко от родного края? Должны быть причины — они ведь сражались за что-то. Нет, не зна… — Внезапно вор замолчал. Недосказанное слово повисло в напряженной тишине. Потом Панмон внимательно поглядел на Шиа. — Что ты сказал? Про Эвентина?

— Ничего, — испуганно пробормотал долинец. — Я ничего не сказал…

Высокий вор схватил незадачливого долинца за рубаху и притянул к себе.