Меч Шаннары

На вершине голого, продуваемого всеми ветрами холма Алланон остановился; его темные глаза под кустистыми бровями внимательно разглядывали мрачные контуры одинокой горной цепи на тусклом северном горизонте. Казалось, горы тоже смотрели на него, повернув к друиду свои хмурые, изрезанные временем и непогодой лица, в которых отражалась душа самой земли, породившей их долгие века назад. Над бескрайней дикой пустыней, которая и называлась Северными землями, застыла зловещая томительная тишина. Даже ветры в горах смолкли и притаились. Друид плотнее запахнул черный плащ и глубоко вздохнул. Ошибки быть не могло, его унесенная вдаль мысль не могла подвести. То, ради чего он так долго трудился, наконец-то свершилось. Где-то в глубоких пещерах Острия Ножа, вдали от вершины холма, на котором стоял мистик, Ши Омсфорд обнажил меч Шаннары.

Только все шло не так, как должно быть! Даже если юноше хватит сил принять правду о самом себе и тайна великого меча откроется перед ним, он не знает, как правильно использовать талисман в схватке с могущественным Повелителем чародеев. У него не хватит времени обрести уверенность, и только Алланон мог бы поддержать его и дать столь необходимые знания. Сомнения и страх будут раздирать несчастного юношу, и Брона без труда справится с ним. Даже издалека друид чувствовал, как пробуждается его враг. Властелин тьмы уже начал спускаться из своих горных чертогов, безгранично уверенный в том, что наследник меча так и не узнал всей силы великого талисмана. Он нанесет свой удар быстро и беспощадно, и Ши погибнет раньше, чем научится выживать.

До столкновения оставались считаные минуты, и Алланон уже понял, что не успеет вовремя. Слишком поздно он узнал, что Ши и меч Шаннары неведомо как оказались на Севере. Оставив своих спутников в Каллахорне, он поспешил на помощь юноше. Однако события развивались слишком стремительно. И теперь у него оставалась последняя, пусть и призрачная надежда хоть чем-то помочь Ши. Подхватив полы длинного плаща, он торопливо зашагал вниз по холму, взбивая небольшие облачка пыли, лицо его было угрюмо и решительно.

Панамон Крил бросился к Ши, когда юноша упал на колени, но Кельтсет остановил его могучей рукой. Тролль повернулся к входу в пещеру и настороженно прислушался. Панамон ничего не услышал, но внезапный страх сковал его движения, и он замер на полдороге. Кельтсет не отрываясь смотрел в темноту, скользя взглядом по каменным сводам, так, словно видел кого-то, идущего по коридору. Панамон почувствовал, как дрожь пробежала по телу.

Неожиданно тесную пещеру окутала огромная тень. Пляшущий свет факела, заполнявший маленькое углубление в скале, резко померк. В дверях показалась высокая фигура, закутанная в черный плащ. Что-то подсказывало Панамону, что это и есть Повелитель чародеев. Вместо лица под низко надвинутым капюшоном была только тьма и густой зеленый туман, который лениво клубился вокруг двух маленьких точек красноватого огня. Огоньки обратились сначала к Панамону и Кельтсету, мгновенно заморозив их волю смертельным холодом и превратив их в недвижные статуи. Крил хотел предупредить маленького южанина, но не мог выговорить ни слова и лишь беспомощно смотрел, как безликий призрак медленно поворачивается к Ши.

Ши Омсфорд очнулся от оцепенения и вновь увидел перед собой затхлый сумрак тесной пещеры. Все казалось странно далеким, хотя в самой глубине его затуманенного сознания назойливо звенел слабый тревожный голос. Однако усталый разум юноши неохотно отвечал на зов и в первые минуты замечал лишь прогорклый запах плесени да тихое потрескивание единственного факела. Постепенно сквозь мглу проступили фигуры Панамона и Кельтсета, неподвижно застывшие в пяти шагах от него, смертельный ужас искажал их окаменевшие лица. У дальней стены корчился Орл Фейн, сжавшись в маленький желтый комок, карлик хныкал и что-то невнятно бормотал. А прямо перед ним ярко сверкал меч Шаннары.

И в тот же миг тайна меча вернулась к нему, а с ней и горькая безнадежность его положения. Он хотел поднять голову, но глаза были словно прикованы к одной точке. Неожиданно страх и отчаяние захлестнули его ледяным потоком и повлекли за собой. Руки его затряслись, по спине побежал липкий холодный пот. Все внутри его кричало о бегстве. Бежать! Бежать без оглядки, пока хозяин этих мрачных мест, в которые он осмелился вступить, не нашел его и не уничтожил! Благородная цель, ради которой он рисковал всем, больше ничего не значила, и единственной мыслью в его скованном ужасом разуме была мысль о спасении.

Шатаясь, юноша с трудом встал на ноги. Каждая клеточка его существа кричала: спасайся, брось меч и беги! Но руки его отказывались выпускать клинок, словно незримая сила запрещала им сделать это. Ши отчаянно пытался обуздать свой страх, крепко сжимая рукоять меча, пока костяшки пальцев не побелели от боли. Меч был последним, что останавливало его на краю черной пучины страха. И он в отчаянии цеплялся за эту слабую надежду, хотя и понимал, что бесполезный меч не спасет его.

СМЕРТНЫЙ, Я ЗДЕСЬ!