Меч сквозь столетия. Искусство владения оружием

Бой назначен на 28 августа 1549 года в Седане, ответственными за подготовку к нему назначены четверо чиновников — месье де Лупи, месье де Мирмон, месье де Мебриш и месье де Сисьо. В предрассветный час назначенного дня прибывает инициатор боя д'Агерр в сопровождении своего секунданта Видама Шартрского и двух сотен воинов. Облаченный в свои цвета, алый и белый, он проходит в шатер, воздвигнутый возле предназначенного для него входа на арену боя, где и будет ожидать, пока его не пригласят на выход. Фендилю приказано быть готовым в течение часа после прибытия соперника. Тот демонстративно велит подготовить виселицу и костер для тела д'Агерра: по законам и обычаям того времени побежденный, живой или мертвый, переходит в полное распоряжение победителя, и тот может делать с ним что угодно. Однако выходить на бой Фендиль медлит, похоже несколько струсив, и друзьям д'Агерра приходится идти с жалобой, требуя, чтобы Фендиля признали проигравшим за неявкой со всеми вытекающими из этого последствиями, очевиднейшим из которых был тот факт, что виселица и костер будут использованы для него самого. Так что Фендиль наконец появляется на поле боя в сопровождении своего секунданта герцога Неверского и тридцати-сорока наемников, одетых в его цвета, белый и зеленый, и проходит в свой шатер. Облачившись в доспехи, оба соперника выходят на турнирную арену и усаживаются в противоположных концах ее. Каждого из них заставляют поклясться, что его заявления честны, а заявления противника — ложь и что он будет сражаться только своими силами, не заручаясь никакой колдовской помощью, доверяя свою судьбу руке Божьей и крепости своего оружия. Фендилю приносят на выбор оружие, и его секундант герцог Неверский выбирает один из двух предложенных мечей-бастардов, которые можно держать как одной, так и двумя руками. Рукояти их — простые крестовины с pas d'asne, не прикрытыми кольцами или контргардами, а клинки — широкие и тяжелые, с обоюдоострым лезвием и острым концом; оба секунданта берут в руки по такому же мечу на случай, если кто-нибудь из сражающихся сломает свое оружие. Сами бойцы пока сидят на своих местах.

На арену входит герольд и объявляет:

— Именем моего лорда-повелителя я объявляю приказ всем присутствующим: когда начнется бой, все должны соблюдать тишину, воздерживаясь от разговоров, кашля или чихания, и не подавать никаких знаков, будь то рукой, ногой или глазами, которые могут нанести вред или придать преимущество тому или иному из сражающихся. Далее я запрещаю всем и каждому, именем моего лорда-повелителя, под угрозой пыток и казни заходить за ограду арены или каким-либо иным образом вмешиваться в ход боя, что бы ни происходило, без разрешения на то моего лорда-повелителя и распорядителей турнира.

Пропели трубы, и герольд кричит:

— Laissez les aller, laissez les aller, laissez les aller, les bons combatans! [17]

Оба соперника встают со своих мест, первым — д'Агерр, сосредоточив взгляд на секунду на противнике, а затем — возведя очи горе и поцеловав перекрестье меча; за ним то же самое проделывает и Фендиль, и они быстрым шагом начинают сближаться. На мгновение останавливаются, но тут же продолжают наступать, направив острия мечей друг на друга. Д'Агерр атакует своего противника так яростно, что практически прижимает к ограде, которой в данном случае служат не деревянные перила, а натянутые шнуры — если ему удастся вытеснить соперника за линию ограждения, то он будет признан победителем; но Фендиль выворачивается и наносит противнику сильный удар по бедру. Широкий и тяжелый меч рассекает в ноге огромную рану, из которой кровь хлещет так обильно, что д'Агерр понимает, что может вскоре лишиться сил. Тогда он отбрасывает меч, будучи искусным борцом (известно, что в те времена нельзя было считаться полноценным воином, не владея искусством борьбы), бросает противника наземь, удерживая его на земле, стаскивает с него шлем и бьет врага тяжелым шлемом по голове и по лицу; соперник уже весь в крови, но тут шлем выскальзывает из рук рыцаря, и он остается без оружия, силы покидают его. Но тут внимание судьи, распорядителей турнира, секундантов и всех прочих отвлекает непредвиденное событие: трибуны, сооруженные для привилегированных зрителей, полные знатных дам и благородных рыцарей, пришедших полюбоваться кровавым зрелищем, с треском обваливаются, и все они валятся вниз вперемешку с обломками. Стоны раненых и вопли испуганных создают такой шум, что больше ничего не слышно; остальные же зрители разрываются между желанием досмотреть бой и стремлением помочь несчастным. Воспользовавшись моментом, друзья кричат д'Агерру:

— Jettez lui du sable dans les yeux et la bouche! [18]

При других обстоятельствах они поплатились бы за это жизнью. Слабеющий барон решается пойти на такую уловку. Он набрасывает Фендилю в лицо столько песка, что тот едва не задыхается, а сам кричит при этом:

— Rends moy mon honneur, rends moy mon honneur, ne me tiens tu pour homme de bien? [19]

На что Фендиль в отчаянии отвечает: