Меч судьбы

— Эликсир, который я влил тебе и выпил сам, ненадолго ввергает в состояние предсмерти. Той самой, когда ещё можно вернуть уходящего. Вы, веды, должны это знать. Ты своим идиотским вмешательством прервала обряд, когда Жрица уже приготовилась принять жертву. Заменой должен был стать один из нас. Выбора не было — обмануть смерть можно только смертью. Я рискнул, дав тебе эликсир, — он помолчал, затем продолжил — Произошло смешение сил. Я вынужден был оставить тебя в живых.

— Спасибо за то, что сжалился, добрый, милосердный и великий колдун! Почему же ваше колдунское высочество соизволило смилостивиться? — я подняла бровь.

— Часть моей силы перешла к тебе, а твоей — ко мне. Если бы ты ушла, я бы тоже скоро… — он замолчал, сверля меня глазами. Любви во взгляде не было, как и радости от моего существования.

— Верни мой Свет, а я тебе твою гадость с удовольствием верну, хоть сейчас, и катись из Миргорода!

— Если бы это было возможно, ноги моей здесь бы уже не было, — его глаза сверкнули. — Иметь дело с безмозглой, некомпетентной, ко всему и неуемно деятельной девчонкой с куриными мозгами — мечта всей моей жизни.

"Куриные" меня добили. Мало мне вчерашнего страдальца, теперь ещё и это недотравленное злодейство туда же! Я задохнулась:

— Подумаешь! Какие мы аристократичные и заумные! Я, значит, безмозглая? Куриные, значит? Некомпетентная? А Вашим высокопородным мозгам, случайно, не ведомо, как разделить силы? Ваша подлость не знает? И ничто Вашему жлобству не подсказало, что лезть на чужую территорию и гадить — не аристократично, неблагородно и не подобает даже колдуну? Ваше узколобие молчит? И нечего на меня хрустеть скулами! Клоп недотравленный! Видали мы таких… белорубашечных, во сне и во всяко-разном виде!

Орала я долго, самозабвенно, выплескивая всё, что накипело, а накипело у меня на десятерых разъяренных ведьм. Колдун слушал, нацепив на смазливую морду маску ледяного спокойствия. Плевать. Я продолжила выступление.

Пока не встретилась взглядом с Лидой.

— Ты… ты чего, Лид? — выдавила я.

Лида, которую, я даже представить не могла, чем или кем можно напугать, цветом лица не отличалась от своих любимых простыней, в черных глазах мерцала такая боль, что мне стало дурно.

— Ты, черный, хочешь сказать, что вы обречены? — медленно, тихо, подбирая слова, проговорила она.

— Именно так, тетка.

— Не смей называть её теткой, выродок! — рявкнула я.

— Смешение случается раз в тысячу лет, — глухо проговорила Лида. — Редчайшее сочетание равных по мощности сил и прерванный обряд сделали свое черное дело, — в её карих глазах застыла боль. — Я права? Вы должны умереть?

Я потеряла дар речи.

— Надо искать того, кто может помочь, иначе — да. Думаю, времени у нас немного, — колдун ещё раз одарил меня добрым любящим взглядом.

— Ничего не поняла! Почему это обречены? Мы живы, у меня и у него ничего не болит и не жмет, — я, всё ещё не веря сама себе, посмотрела на Лиду.

— Зоренька, чужая сила просто-напросто сожрет тебя. Это как рак, — она отвернулась.

Мы молчали. Каждый думал о своем. Я — о том, что умирать мне совсем не хочется. Колдун, судя по его хмурому лицу, тоже не радовался скорой неотвратимой смерти. Что такое рак, никому объяснять было не надо.

— И что, никто-никто не может помочь? — я всё ещё не теряла надежды.

— Пойми, Зоря — смешение стихий — это небывалая редкость, да и опасность смертельная. Эти знания на дороге просто так не валяются, — на Лиду было страшно смотреть.

— Почему?

— Попробуй что-нибудь, — колдун прищурил глаза.

Я подумала, и щелкнула пальцами. В комнате закружилась дюжина ярких бабочек. Бабочки как бабочки, ничего особенного. Правда, крылья раскрашены в ядовитые желто-черные полосы, а голова украшена впечатляющим жалом. Я торопливо щелкнула ещё раз. Рой кошмарных насекомых исчез.

— Ёж побери, — растерянно выдохнула я. — Как же я теперь лечить буду?

— Ты сейчас не о лечении думать должна, Зореслава! — сурово сдвинула брови Лида. — Тебе свою жизнь спасать надо! Что делать-то будем? И как тебя, в конце-то концов, звать, чёрный, раз уж мы кровью повязаны?

— Вейр, — бросил колдун, сосредоточенно о чем-то размышляя.

Меня зазнобило. Я начинала понимать, во что вляпалась и чем всё могло для меня окончиться. Колдун, то есть Вейр, очнулся и встал:

— Ладно. Собирай её в дорогу, тетка, выезжаем утром. Я сам вас найду.

— Вот ещё, раскомандовался, — заупрямилась я. — Мне ещё кучу дел переделать надо.

— Ты поедешь с ним, Зореслава, — тихо сказала Лида, но таким голосом, от которого у меня пропала всякая охота спорить. Я вдруг поняла, что этот вечер может быть последним, который мы проведем вместе. Сердце сжалось от боли, на глаза сами собой навернулись слезы. Я с ненавистью взглянула на колдуна. Он ответил тем же.

Пожимать руки друг другу мы не стали.

Глава 3

В которой героиня обзаводится не совсем обычным спутником