Меч Тамерлана

Одно движение – и тот, что с оспинами, резко шагнул вперед, намереваясь опрокинуть Данияра в пропасть. Выставив вперед руки, Поводырь отбросил его. Тьма забеспокоилась, поднимаясь уже над головами людей, совсем близко.

«Так нельзя», – шептала Андалиб. Ярослава только сейчас заметила обступающую их со всех сторон тьму и прижалась ближе к камням, отшатнувшись от края пропасти. Тьма нависала перед ней, словно кобра. Из ее глубины слышался крик голодного вепря, от которого, казалось, переворачиваются внутренности. Наклонившись, Андалиб подняла с земли камушек и бросила его в темную фигуру, протянувшую к Ярославе руки.

– Бегите! – крикнула она, хотя понимала, что деваться им некуда, они не взберутся по почти отвесному склону наверх, не смогут перебраться на соседний, а значит, не выберутся на тропу. Они в ловушке, из которой только один выход – вперед.

Это понял и Данияр. Невзирая на бушевавшую за спиной Тьму, он раз за разом отбрасывал братьев от края пропасти.

Тьма в ущелье бесновалась.

Она стала еще плотнее. Андалиб была уверена, что там появился кто-то во плоти, огромный, злой. Его глаза горели красным, изо рта валил смрадный дым, а руки, как плети, взмывали над ущельем, пытаясь утянуть вниз хоть кого-то.

Ильяса взвизгнула: черная рука, вырвавшись из черного тумана, схватила ее за щиколотку и, сбив с ног, поволокла к обрыву. Антон вцепился в девушку, пытаясь удержать ее на склоне; Ярослава успела схватить его за куртку. Андалиб, подняв с земли еще один камень, бросила его в черноту.

– Уважай гостей дома моего! – она обращалась к камням, надеясь, что те защитят их всех от беды.

Тьма, захрипев, отступила, но только для того, чтобы через мгновенье подобраться еще ближе.

Ильяса растирала ногу – та на глазах покрылась язвами и почернела.

Андалиб сняла с головы платок и бросила девушке:

– Возьми, это поможет!

А сама подошла к самому краю обрыва.

– Так надо… – прошептала девушка-оборотень.

– Осторожнее! – успела крикнуть Ярослава и потянулась, чтобы подхватить девушку. Но та повернулась к ней лицом, шагнула спиной вперед и, оттолкнувшись от края обрыва, опрокинулась в жерло бурлящей тьмы. – Нет! – крик Ярославы рассыпался по камням.

Падая, Андалиб видела ярко-синее небо, очертания любимого аула, в котором провела столько веков. Почему-то мелькнуло побелевшее лицо Авара – она так хотела быть с ним. Девушка грустно махнула ему рукой, прощаясь.

Сплетенный из травинок браслет полыхнул серебром – Маляк аль-маут сдержал свое слово, подарив ей прощение и легкую смерть.

Крик вепря превратился в песню, она окружила девушку-оборотня, отгораживая от черноты.

– Я прошу у неба милости: защити, – шептала девушка, падая. – Ты всё видишь, ты обнимаешь Кавказ. Не допусти зла…

Ее слеза сорвалась со щеки, взмыла к небу, подхваченная печальной песней, донесшейся издалека, из-за гор.

– Андалиб! – голос Авара, подхваченный горным эхом, улетел ввысь, разбился и осыпался на дно ущелья.

Услышав его, девушка-оборотень улыбнулась. Едва коснувшись морока, ее тело обратилось в прах и рассыпалось, смешавшись с прошлогодней листвой, сорванной с веток порывом ледяного ветра. Но улыбка девушки, любовь, горевшая в ее сердце, яркой искрой полыхнули во мраке.

Тьма ошалело замерла… и обрушилась на дно ущелья.

Глава 19 Нечто

Стоило Кате встать из-за стола, как силуэты гостей померкли и сами они растаяли, будто их и не было. Разноцветные подушки сиротливо лежали по сторонам, чаши с вином так и остались недопитыми, а сладкие кушанья – нетронутыми. На Кате снова оказалась ее одежда.

Перед царевной возникла Рохдулай:

– Зачем упорствуешь?

– Послушайте, вы же понимаете, что за вашего сына я замуж не пойду. Я понимаю, что вы и ваш сын – не простые смертные, за вами стоит какая-то магия: не у каждого человека есть договор с настоящим джинном. Но и я не просто девушка, приехавшая в Дагестан в гости…

Женщина подняла на нее удивленные глаза – они оказались изумрудно-синими, нечеловечески яркими и молодыми.

– Я знаю, кто ты, – тихо призналась старуха. – Тебя сам Аллах послал нам после всего, что было.

Она отвернулась к стене, сдержанно смахнула слезу.

– А что у вас было? – Катя чувствовала, что теряет терпение, но и прервать разговор не могла – она искала информацию, можно ли отсюда выбраться и если да, то как. А потому тянула время и провоцировала собеседницу на откровения. – И простите, я не верю, что вы знаете, кто я… Авар вон тоже какими-то намеками говорит.

Рохдулай, морщась, покачала головой:

– Вай, сколько говоришь, всё лишнее… Глубокая вода течет без шума[23].

Авар, все это время молча сидевший на своем месте, тихо попросил:

– Покажи ей.

Рохдулай кивнула:

– Не сомневайся, дочка, знаю. Ты – Та, что несет благодать… Мы ждали тебя. Искали… Долго искали.

Катя насторожилась:

– Откуда вы знали, что я появлюсь?

Женщина с сомнением посмотрела на нее, будто решая, стоит ли открываться. Бросив строгий взгляд на опять затихшего мальчика, поманила за собой:

– Пойдем…