Меч в камне

В те дни образование всякого цивилизованного джентльмена проходило обычно три стадии — паж, оруженосец, рыцарь, и, во всяком случае, в первых двух ипостасях Варт побывал. Тут имелось определенное сходство с воспитанием отпрыска нынешнего джентльмена, нажившего состояние торговлей, ибо и в те времена отец заставлял сына для приобретения нужных манер начинать с наинизшей ступени. Варт, состоя в пажах, научился накрывать стол тремя льняными скатертями, а поверх них еще парчового, и приносить мясо из кухни, и прислуживать сэру Эктору и его гостям, преклоняя одно колено, с чистым полотенцем через плечо, имея еще по одному на всякого гостя и еще одно, особое, для протирания чаш. Он до тонкостей изучил благородное искусство угождения, и с самого раннего времени, какое он помнил, его нос вдыхал приятные запахи мяты, применяемой для придания свежести воде в умывальных кувшинах, или базилика, ромашки, фенхеля, иссопа, лаванды, коими его научили посыпать тростниковый пол, или ангелики, шафрана, анисового семени и эстрагона, коими приправлялись разносимые им пряные блюда. Поэтому с кухней он был знаком и помимо того обстоятельства, что все обитатели замка приходились ему друзьями, которых он мог навещать во всякое время.

Варт присел, освещенный огромным пламенем, и с удовольствием огляделся вокруг. Он смотрел на длинные вертелы, которые часто поворачивал, когда был помладше, сидя за старой соломенной мишенью, пропитанной водой, чтобы и самому не изжариться, на ложки и черпаки, связки которых можно было мерять ярдами и пользуясь которыми он поливал жаркое. Он смотрел, как идут приготовления к ужину, и рот его наполнялся слюной, — смотрел на кабанью голову с лимоном в зубах и с усами из колотого миндаля, которую внесут под звуки фанфар, на пирог, спрыснутый кислым яблочным соком, политый густым перченым соусом, с торчащими из него птичьими ножками и пропитанными пряностями листьями, указующими начинку, и на приятнейшего вида сладкую полбу с корицей. «В конце концов, — сказал он себе со вздохом, — быть слугой не так уж и плохо».

— Все вздыхаешь? — спросил невесть откуда взявшийся Мерлин. — Совеем как в тот день, когда мы отправились посмотреть на битву Короля Пеллинора?

— О нет, — ответил Варт. — Или вернее, о да, и по той же самой причине. Но в общем-то я не жалуюсь. Я уверен, что оруженосец из меня выйдет получше, чем из Кэя. Посмотри на шафран, который сыпят в кашу. Он совершенно того же оттенка, что отсветы пламени на мясе над очагом.

— Вот и правильно, — сказал Мерлин. — Одни лишь глупцы стремятся к величию.

— Кэй не захотел рассказать, — сказал Варт, — что происходит, когда посвящают в рыцари. Он говорит, это слишком священное таинство. Так что же происходит при этом?

— Да множество всяческой суеты. Первым делом тебе придется раздеть его и усадить в купель, завешанную драгоценными драпировками, а затем появятся двое испытанных рыцарей, — сэр Эктор, видимо, пригласит старика Груммора и Короля Пеллинора, — и оба сядут на край купели и примутся подробно рассказывать, каковы идеалы рыцарства. Покончив с этим, они окропят его водой из купели и осенят крестом, после чего ты отведешь его в чистую постель, пообсохнуть. Затем ты облачишь его в платье пустынника и отведешь в часовню, и там он останется, дабы бдеть целую ночь, созерцая свое оружие и читая молитвы. Считается, что это одинокое и страшное бдение, но на самом-то деле не такое уж оно одинокое, потому что все это время рядом с ним просидят викарий и человек, присматривающий за свечами, да еще вооруженный стражник, а возможно, и ты, в качестве оруженосца. Поутру ты проводишь его до постели, чтобы он как следует выспался, — после того, как он исповедается, и выслушает мессу, и поставит свечу с монетой, воткнутой в нее как можно ближе к горящему концу, — а потом, когда все отдохнут, ты опять оденешь его, но уже к обеду — в самое лучшее платье. Перед обедом ты введешь его в залу, где будут в полной готовности ожидать его шпоры и меч, и Король Пеллинор наденет первую шпору, а сэр Груммор вторую, и затем сэр Эктор опояшет его мечом, и поцелует, и хлопнет по плечу, и скажет: «Будь добрым рыцарем».

— И все?

— Нет. Затем вы снова пойдете в часовню, и Кэй вручит свой меч викарию, а викарий возвратит его Кэю, а после этого наш добрый повар, вон тот, встретит его в дверях и потребует себе в награду его шпоры и промолвит: «Я стану хранить для тебя эти шпоры, и если когда-нибудь ты поступишь не так, как подобает честному рыцарю, тогда смотри, ибо я брошу их в суп».

— И на этом все кончится?

— Все, не считая обеда.

— Вот если бы меня сделали рыцарем, — сказал Варт, мечтательно глядя в огонь, — я бы настоял на том, чтобы совершить бдение в одиночестве, как Хоб со своими ястребами, и я бы молился, чтобы Господь позволил мне самому сразиться со всем мировым злом, так что если бы я победил, зла бы уже не осталось, а если бы я потерпел поражение, кроме меня никто бы не пострадал.