Меч в золотых ножнах

И Толстов с неизбежностью приходит к выводу, что древнехорезмийская ирригация создана руками многих тысяч общинных и государственных рабов, что феодализму в Хорезме предшествовало рабовладение, что вопреки представлениям историков в Хорезме, как и во многих других странах Азии, шло бурное развитие общества, происходила смена укладов, что извечная «спячка» Востока - миф, использованный колонизаторами.

Грандиозные сухие русла бывших водных магистралей говорят и о том, что в Хорезме существовало могучее централизованное государство. Без него нельзя бросить армии рабов на постройку каналов, нельзя поддерживать в порядке оросительную сеть, защищать оазис от военных набегов, которые приводили к запустению орошаемых земель.

Точный смысл

Я пошел в археологи, чтобы стать поэтом. Наука должна была дать мне материал для стихов. На раскопках я искал образы, как мне казалось, неведомые поэтам-профессионалам. Глубокие и точные. И что же? Я нашел их вот где:

Мой стих дойдет,
но он дойдет не так -
не как стрела
в амурно-лировой охоте,
не как доходит
к нумизмату стершийся пятак
и не как свет умерших звезд доходит.
Мой стих
трудом
громаду лет прорвет
и явится
весомо,
грубо,
зримо,
как в наши дни
вошел водопровод,
сработанный
еще рабами Рима.
В курганах книг,
похоронивших стих,
железки строк случайно обнаруживая,
вы
с уважением
ощупывайте их,
как старое,
но грозное оружие.

Железки в курганах, стершийся пятак в руках нумизмата, водопровод, сработанный рабами. Уважение к труду наших предков, к труду, прорывающему громаду лет. Работа в экспедиции, близкое знакомство с тем, о чем пишет поэт, дали мне возможность почувствовать, что Маяковский, если так можно сказать, выразил самую душу археологии.

Раскапывая славянские курганы на Валдае и в Подмосковье, я сам обнаруживал такие железки и бережно, чтобы не рассыпались, ощупывал их. Заржавленные ножи и мечи рассказывали о труде древних кузнецов и металлургов, а сердоликовые и янтарные бусы, серебряные височные кольца - о мастерстве ювелиров, о вкусах тогдашних людей, о торговых путях и связях между народами. Все эти предметы плюс горшок с кашей на дорогу должны были служить покойному в стране теней, в стране предков, куда его снарядили и направили заботливые родичи. Шел к предкам - попал к потомкам!

А сколько «стершихся пятаков» приходилось подымать и на раскопках, и в пустыне среди россыпей черепков! Это находки другого рода - приметы времени, основания для датировок, для суждений о состоянии финансов, торговли, о смене властителей, об их политике.

Я не видел римского водопровода. Зато знаю, как в нашу жизнь входят вполне «грубые» и «зримые» русла арыков, прорытые рабами древнего Хорезма, каналы, по трассам которых современные хорезмийцы ведут в пустыню воду и жизнь.

Недаром слова Маяковского о водопроводе, сработанном рабами Рима, стали одним из эпиграфов к книге С. П. Толстова «Древний Хорезм».

Маяковский схватил суть, использовал самые значительные образы археологии и объединил их в могучем стихе, обращенном в будущее.

Не я добыл их на раскопках. И все же спасибо науке, что она помогла заново понять привычные строки, оценить чудо искусства и насладиться им. Это не так уж мало!

Заодно я понял и мудрое стихотворение Баратынского, которое приводится ниже без комментариев:

Старательно мы наблюдаем свет,
Старательно людей мы наблюдаем
И чудеса постигнуть уповаем:
Какой же плод науки долгих лет?
Что, наконец, подсмотрят очи зорки?
Что, наконец, поймет надменный ум
На высоте всех опытов и дум,
Что? точный смысл народной поговорки.

Крепость, засыпанная песком

Самое приятное занятие в воскресенье - лежать на раскладушке и читать книжку. Ветер треплет палатку. Вдали не то хохочут, не то плачут дикие голуби.

Неохотно подымаюсь, сажусь в машину и еду с неугомонной Леной Неразик на Кум-Баскан-калу - «Крепость, засыпанную песком».