Меч в золотых ножнах

- Наше поколение самое умное, - произносит землекоп, студент-заочник. - Все знаем, все можем, все помним.

- Следующие станут еще умней, - добавляет демобилизованный солдат. - Они отвыкнут от самого слова «война».

Мероприятия

Рабочих мы теперь набираем только в Куня-Ургенче, где находится наша база. Это уже опытные кадры, хотя редко кому из парней больше двадцати лет. Наши землекопы орудуют ломами и лопатами, я бы сказал, артистично. Сказывается, должно быть, древняя культура ирригации.

Радио в их палатке никогда не выключается. Его провел, не жалея столбов и проводки, механик колхозного радиоузла, наш бывший рабочий. Почти все, кто у нас работал, теперь имеют какое-то отношение к технике.

Радиоузел действует, как в праздники: только музыка и последние известия. Из Москвы, Нукуса, Ташкента, Алма-Аты, Ашхабада. Чтобы угодить всем нациям, живущим на Кырк-Кызе.

Впрочем, и этого моря музыки ребятам мало. То они берут у нас патефон, то превращают в барабаны большие банки из-под сгущенного молока. Никогда не забуду, как на умывальнике появлялось объявление: «Вечером - танцы». Пляски, песни, акробатические номера, сатирические сценки при свете фар. Уморительные беседы лентяя с бухгалтером или сольный танец на кошме, где плясун спасается от невидимой фаланги. И все это после тяжелого рабочего дня.

Как-то я играл в шашки с Сабуром Джумамуратовым, нашим главным землекопом, музыкантом, танцором, эксцентриком и акробатом. Сабур - большой любитель поэзии. Он возит в экспедицию томик Махтумкули. Сабур - наш чемпион по шашкам.

Вдруг ни с того ни с сего чемпион «зевнул» мне дамку. В чем дело?

- Аябберген-шаир, - шепотом пояснил Сабур, кивнув головой в сторону репродуктора.

Оттуда слышался задыхающийся старческий голос. Вот он почти замер и вдруг взял высокую ноту и зазвучал мальчишески звонко. Шли ленинские дни, и старик Аябберген читал, вернее - пел без сопровождения, свои новые стихи о Ленине. Ребята молча сидели на кроватях и покачивались в такт.

Я позавидовал им. Вчера по радио передавались новые массовые песни, но я проиграл Стеблюку партию в шахматы совсем по другой причине. Увы, то были не песни, а, если можно так выразиться, вокальные мероприятия…

Кстати, о мероприятиях. Зашел я в палатку к рабочим провести первомайскую беседу. Ребята ждали меня, нарядные и торжественные. Я подбирал самые простые слова, чтобы Сабуру было легче переводить.

- Много лет назад в одном американском городе… - начал я.

- В 1886 году в Чикаго… - перевел Сабур. Ребята не хуже меня знали историю празднования Первого мая. Ну что ж, обратимся к международному положению. Я говорил, а Сабур почтительно переводил. Однако фразы в его переводе были куда длиннее моих. Сабур подкреплял мои слова новыми фактами из последних известий, которые он только что слушал на туркменском языке. А я сегодняшних известий еще не знаю. Я заинтересовался и попросил перевести их для меня. Сабур переводил, другие рабочие ему подсказывали, чтоб он ничего не упустил. Потом они поблагодарили меня.

- Спасибо, Валентин-ака, за интересную лекцию. Приходи еще.

Пери в ватниках

Население Беркут-калинского оазиса почти не помнит легенд о крепостях и замках, расположенных среди их садов и хлопковых полей, - оно пришло сюда недавно. Вот, скажем, сама Беркут-кала (крепость Беркута). Рассказывают, что там жила огромная змея, сторожившая сокровища. Нет дыма без огня. Культ змеи не случайно связывается с крепостью, думали мы. Нужно принять к сведению это предание. Может, когда-нибудь оно подтвердится археологическими находками.

Или вот такой рассказ. Лунной ночью мимо крепости трусил на ишаке один старик. Вдруг он услышал за стеной какую-то странную музыку. Старик оставил ишака и поднялся на крепость. При свете луны внутри древних стен он увидел то, чего не полагается видеть простому смертному: здесь танцевали пери, волшебницы восточных сказок. Потом одна из них запела сильным голосом. Старик, не помня себя от страха, спрыгнул со стены и погнал ишака во весь опор!

Нет дыма без огня. Значит, кроме культа змеи, с крепостью связываются волшебницы - пери. Надо принять это к сведению.

- Кстати, это было, - добавляет рассказчик, - в апреле позапрошлого года. Помните, днем дул сильный ветер?

Еще бы! Мы прекрасно помним этот вечер. Пела Нина Лобачева. Играл наглотавшийся пыли патефон, который то и дело чинил Юра Стеблюк, а танцевали наши девушки. Пери были в ватниках.

Про Сергея Павловича Толстова старики рассказывают, что он перед началом раскопок в лунную ночь остается один на крепости, спит и видит во сне, где нужно копать. Поэтому все и получается у него так удачно. Нет дыма без огня. Сергей Павлович действительно спал почти на всех крепостях, когда экспедиция пешком и на верблюдах открывала в пустыне призрачную древнюю страну.

Толстов любит рассказывать об этих ночлегах. Свет луны, догорающий костер, длинная изрезанная тень крепостной стены. Цоканье копыт. Молчаливые всадники в огромных папахах.

- Кто едет?

- Карл Маркс! - раздается из темноты. Это чабаны из колхоза имени Карла Маркса!