Меч Вайу

Сколоты разметали легкоконных сармат в мгновение ока. Впрочем, те особо и не усердствовали: пустив навстречу воинам Марсагета тучу стрел, они стремительно разделились на два отряда и так же стремительно умчали на фланги. Их никто не преследовал. Задача у Марсагета была иная – побыстрее добраться к главным силам Дамаса, чтобы зажать их вместе с подмогой в клещи.

Осадные машины тоже не стоили того, чтобы терять на них время, и сколоты проскочили мимо них, на скаку приканчивая замешкавшихся воинов обслуги. Радамасевс со все возрастающей тревогой наблюдал за картиной боя. Вот наконец Марсагет врубился в отряды сармат, с неожиданной слаженностью и спокойствием развернувших свои боевые порядки навстречу сколотам. Вот уже сарматы дрогнули и подались в центре, как бы освобождая дорогу Марсагету. Вождь сколотов разил без промаха, пробиваясь к Дамасу, но тот почему-то медлил.

А что же отряд, вклинившийся в сарматское воинство? Даже с высоты валов трудно было различить что-либо в неимоверной мешанине, образовавшейся при этом. Клубы пыли сгустились, только изредка в лучах клонящегося к закату солнца короткими зарницами вспыхивала сталь мечей.

Но вот Дамас, вместе с телохранителями стоящий на пригорке и с непонятным спокойствием взирающий на воинство сколотов, что-то прокричал, показывая мечом в направлении Марсагета. И Радамасевс, холодея, увидел: пришлый отряд, принятый ими за подмогу, соединившись вместе с сарматами в знаменитый клин, ударил в центр, где полыхал красным пламенем плащ вождя сколотов!

Марсагет заметил обман чересчур поздно, когда на его отборных дружинников грозно ощетинились длинными копьями самые знатные и испытанные в походах воины языгов, скачущие на острие клина. Вождь бросил взгляд через плечо и невольно содрогнулся – сарматы закончили охват его отрядов с флангов и теперь сужали железное кольцо, стремясь перекрыть узкий проход, по которому еще можно было отойти к валам Старого Города!

Тем временем и отряды легкоконных сарматских стрелков, так неосмотрительно оставленных в собственном тылу сколотами, повернув, во весь опор погнали коней, чтобы помочь своим товарищам завершить окружение отрядов Марсагета.

Вождь сколотов на миг застыл в нерешительности, колеблясь; но вот он вскочил на круп коня и, не обращая внимания на град стрел, ломающих острия о его панцирь, указал в сторону правого фланга сармат. Радамасевс понял его замысел: пока часть воинов придержит разбег клина, остальные должны совершить молниеносный прорыв через правый фланг, где были наиболее слабые в сарматском воинстве отряды аорсов, чтобы затем по короткой дуге возвратиться к воротам Старого Города; просто повернуть коней, чтобы попытаться отступить по самому короткому пути, было равносильно самоубийству – тяжелая конница сармат уже неслась во весь опор.

Но кто те воины, которые должны принести себя в жертву, чтобы не дать погибнуть всем отрядам сколотов? Радамасевс в бессильном отчаянии сжал кулаки – дружина вождя и его телохранители сомкнули ряды и во главе с Марсагетом сшиблись с подкатившимся к ним клином; звон клинков и дикие крики сражающихся донеслись до валов Старого Города.

Марсагет рубился, как в молодые годы: мощно, неудержимо. Его красный плащ был искромсан в лохмотья, щит он уже выбросил за ненадобностью, и только два акинака вождя образовали вокруг его головы сверкающий смертоносный круг.

Завидев вблизи вождя сколотов, бросился к нему навстречу с радостным, торжествующим воплем кривоногий вождь сираков – отменный боец, с юношеских лет водивший соплеменников в кровавые набеги, крепкорукий и бесстрашный. Но схватка их была коротка – Марсагет поднял своего коня на дыбы, и, соскользнув с седла, снизу проткнул горло уже уверовавшего в легкую победу сирака.

Кто-то из военачальников языгов ударил сбоку копьем, но острие даже не коснулось панциря вождя сколотов – один акинак перерубил крепкое древко, словно тростинку, а второй Марсагет с разворота обрушил на шлем врага, развалившийся пополам, как скорлупа гнилого ореха. Откинувшись назад, языг медленно сполз с коня, где его, уже бездыханного, подхватили на руки телохранители, тут же павшие под ударами дротиков дружинников Марсагета.

Где-то кричал в ярости Дамас, пытаясь прорваться через плотную массу своих воинов к вождю сколотов – не хотел упускать случая прикрепить скальп Марсагета к уздечке боевого скакуна; он уже предвкушал близкую победу.

В это же время отряды сколотов ударили на аорсов. Как и предполагал Марсагет, плохо вооруженные и слабо обученные воинскому делу кочевники, всегда воевавшие числом, а не уменьем, не сдержали бешеного натиска и в беспорядке отступили.

Радамасевс, видя это, обрадовался. Но ненадолго. Один из его телохранителей с криком ужаса показал вождю в сторону, где прикрытый небольшой рощицей таился глубокий овраг. Оттуда, словно пена через край котелка, выплескивались отряды сармат. И вел их сам Карзоазос, предложивший эту хитрую уловку Дамасу и предугадавший развитие событий.