Меч Вещего Олега. Фехтовальщик из будущего

Пробежав между возами с солью, Олег и Пончик смешались с толпой, и та вынесла их на центральную площадь. Площадь гудела. Множество людей, потрясая мечами и копьями, собралось у княжеского терема. На ступенях стоял Рюрик в накинутом на плечи плаще-корзне. Рубаха алого шелка облегала ладное сухое тело молодого рейкса; синие хазарские шаровары, расшитые серебром и жемчугом, были заправлены в красные сафьяновые сапоги; на широком поясе, украшенном крупными рубинами, висел меч в ножнах цвета крови, с частыми золотыми накладками. Рюрик толкал речь.

– …Поганые свеи, отродья свиней и змей, напали на русских братьев! – гремел его сильный голос, зажигая массы. – Десять на одного! И не одолели русов! Теперь свеи охотятся за женщинами и детьми, обращая свободных в рабство, они насилуют и грабят, а с воинами не связываются. Трусы они? Нет, трусам духу бы не хватило напасть на Гарды. Свеи – наглые воры! Они награбили столько добра, что не вступают в сражения, боясь потерять отнятые богатства. А теперь вспомните! На наши земли приходили саксы и датчане, и что бы мы делали без помощи варягов из Гардарики? Мы вместе гнали прочь тех, кого не звали. Теперь пришел наш черед. Соединим силу варяжскую и ударим по свеям так, чтоб они пропотели кровью!

– Любо-о! – взревела толпа.

Олег, правда, подумал, что вовсе не «исполнение интернационального долга» подняло настроение добровольцев, а желание отнять награбленное свеями.

– Лишь бы этих гадов прогнали, правда? – громко сказал Пончик, коего посетили те же сомнения, что и Олега.

– Правда, – кивнул Сухов.

К ним пробился Хилвуд, оглядел с неприязнью и буркнул:

– Сбор после заката, здесь! Ты и ты в моей сотне. Снекка «Семаргл».

– Слушаюсь! – гаркнул Олег.

– Так точно! – поддакнул Пончик.

Внезапно толпа зароптала и раздалась, образуя коридор. По нему шествовал Пирагаст. Его длинные волосы были заплетены в косы и скреплены на затылке костяным гребнем. Бледная улыбочка то пригасала, то снова кривила тонкие губы «морского брата».

– Это преступник! – провозгласил Пирагаст, картинно указуя на Олега. – Он подло убил моего брата Удо. Светлый рейкс, я требую жизнь этого человека!

Рюрик, не торопясь, спустился. Хмуря лоб, оглядел Пирагаста, затем Олега.

– Что ты ответишь? – спокойно спросил он.

– Преступника убил я! – твердо сказал Олег.

Толпа зароптала, но Олег поднял руку, и шум поутих.

– Удо, сын Онева, подло обманул нас с товарищем! – продолжил Олег. – Мы заплатили ему за проезд до Старигарда, а его подручные схватили нас и приковали к веслам, как последних трэлей. Считаешь, что брат твой имел право обращать нас в рабство?

– Имел! – выкрикнул Пирагаст.

– Тогда я имел право освободиться! – заключил Олег.

Толпа заворчала одобрительно.

– Плевать! – рявкнул Пирагаст. – Рейкс, я требую поединка!

Холодная ярость ударила Олегу в голову, ледком обжигая мозг.

– Ты хочешь, чтобы я покончил с обоими сыновьями Онева? – холодно спросил Олег. – Давай!

– Олег! – испугался Пончик. – Отступись!

– Нельзя! – покачал головой Олег.

Рот его пересох. Отступиться? То есть прослыть трусом? Славно! И кто он тогда? И где ему место? Уж никак не в дружине – трусов в гриди не держат. Струсить – это значит забыть о своих мечтах возвыситься, это значит влачить жалкое существование на обочине жизни, голодное и убогое. То есть «честь – превыше всего!»? А разве не так? Ты хочешь многого, а за многое полагается дорогая цена. Пр-роклятый выбор! Ах, как не хочется умереть! Но если он выиграет поединок…

– Так-так-так… – протянул Рюрик, покачиваясь на нижней ступеньке. – Ты настаиваешь на поединке, Пирагаст?

– Да! – рявкнул «морской брат».

Рюрик обратил лицо к Олегу и серьезно спросил:

– Ты принимаешь вызов?

– Да! – ответил Олег, чувствуя, как все сжимается в нем.

Рюрик сошел со ступеньки и прокричал, вскидывая руки:

– Объявляю поединок!

Толпа азартно зашумела, раздаваясь в круг. Стражники с размаху повтыкали копья в утоптанную землю, огородив место священной дуэли – норманны такую зовут хольмгангом. На хольмганге судят сами боги, и победа достается правому.

– На чем биться будете? – спросил Рюрик.

Пирагаст подбородком указала на Олега:

– Он вызван мною, пусть и выбирает!

– На мечах, – спокойно выговорил Олег.

Волнение не покидало его, но подутихло, спряталось, как жар в золу.

– Три щита каждому! – распорядился Рюрик. – И щитоносцев себе пусть выберут!

– Нет! – рубанул Олег. – Без щитов!

– И без броней? – прищурился рейкс.

– Ладно, – сказал Олег, – кольчуги – пусть, но без шлемов!

Толпа загудела одобрительно. Пирагаст поглядел на Олега с удивлением, он не ожидал подобного безрассудства.

– Кольчуги сюда!

Гридни-стражники притащили два комплекта. Олег натянул на себя подкольчужную рубаху из грубого холста, подбитую паклей и простеганную суровыми нитками, застегнул на деревянные пуговицы. Двое молодых помогли Олегу вздеть кольчугу и обратно намотали длинный кушак. Кольчуга, длинная, как платье, почти достигала колен, а рукава прятали запястья. Сплетенье стальных колечек тяжело осело на плечи. Олег молча сунул черные ножны за пояс.