Меч Ветра

-А вот и наша Аврора, - полушутливо произнес посланник императора, - мы рады, что Вы присоединились к нам. Вам слово, Харада-сан!

-Прошу внимания, Господа и дамы, - громко произнес он, гул в зале постепенно затих, Прошу внимания, -повторил он уже в микрофон, который поднес ему помощник.

-Итак, сегодня мы чествуем девушку, вернувшую нам Хондзё Масамунэ, Госпожу Анастасию Чайка. И я хочу сделать заявление. Правительство Японии приглашает Вас, Анастасия - сан, закончить Ваше обучение в Токийском Государственном Университете «Тодай» по любой специальности и любыми комплексами обучения по вашему выбору. Оплату за Ваше обучение принимает на себя государство. Кроме того, Япония объявляет Вас своим почетным гражданином. Из этого следует определенное количество Ваших прав в стране Восходящего Солнца, такие как право на гражданство для Вас и Ваших детей, и другие права, мы расскажем Вам о них позднее.

А сейчас, прошу, давайте продолжим праздновать это замечательное событие.

Гендзи Дайго повернулся к Насте

-Анастасия-сан, прошу Вас, уделите мне несколько

минут для беседы.

Он предложил ей руку, и они прошли в кабинет, находившийся недалеко от зала приемов. Там он предложил Насте присесть и довольно продолжительное время просто смотрел на неё, не произнося ни слова. Это молчание уже слегка начало её напрягать, как вдруг посланник заговорил.

-Прежде всего, я хочу передать Вам слова благодарности, высказанные Вам лично Императором. Это очень высокая честь.

Настя молча склонила голову в знак признательности. -Скажите, Анастасия-сан, почему Вы тогда, в парке решили сражаться? Ведь проще и безопаснее было просто отдать напавшим на Вас людям то, что они пытались отнять у Вас. Я думаю, что любая другая девушка так и поступила бы, вероятно. Мне интересно, что Вами двигало?

Слегка задумавшись, Настя ответила:

-Мне не было жаль самого этого клинка, если честно. Но он был памятью о человеке, который мне дорог. Если бы я просто отдала эту вещь из-за страха физической расправы, я бы чувствовала, что из меня словно бы вырвали эту память. Это все равно, как если бы они попытались отобрать у меня самого человека. Это было инстинктивно, скорее. Такой, вроде как материнский инстинкт...