Меч войны, или Осужденные

Бог весть, что уж там понял Альнари о миссии императорского посланца; свои выводы диартальский умник оставил при себе. Второй день в Верле – вернее, первый, если не считать замутненный усталостью вечер прибытия – Ферхади чувствовал себя до отвращения покинутым. Альнари дал гостю время отдохнуть и осмотреться – а заодно убедиться, что Гиран выполняет приказ: опекает ич-тойвинца плотно, но ненавязчиво. Длинный поводок – ходи где хочешь, смотри что хочешь, только лишнего себе не позволяй. Недвусмысленный намек на дальнейшую судьбу; можно подумать, Лев Ич-Тойвина нуждается в таких намеках!

Вечером благородный иль-Виранди устроил пир в честь императорского посланца: десять перемен блюд, полторы сотни гостей – и вторым по счету невесть как оказавшийся здесь Марианин рыцарь! – много пустых славословий и решительное молчание о важном. Ферхади дал себе слово, что срывов, подобных вчерашнему, не повторится, и сдержал его честно. Видел: Альнари приглядывается к нему, словно ждет чего-то. Усмехался: не дождешься! Сегодня будем жить и получать удовольствие, а всякие там намеки, предчувствия, неподобающие мысли и прочее умничанье оставим на завтра.

От одного Лев Ич-Тойвина не удержался. Когда витиеватые речи сменились непринужденными разговорами, указал глазами на сьера Барти и спросил у Альнари:

– Этот-то откуда у тебя взялся?

– Из Таргалы, а что, не видно? – серьезно ответил молодой господарь.

– Видно, – хмыкнул Ферхади. – Ладно, я мог бы и сам догадаться. С каторги, что ли, вместе вырвались?

Диарталец остался невозмутим; только крыса на щеке дернулась.

– Ферхади, он мой гость, а я не обсуждаю гостей за глаза. Если тебя что-то интересует, спроси у него сам.

– Меня? – Ферхади ухмыльнулся. – Это его кое-что наверняка интересует. Хочешь, поспорим – он сам найдет повод ко мне подойти?

Альнари взглянул на ич-тойвинца остро и пристально:

– Ты что-то против него имеешь?

– Да так, – Ферхади схватился за кубок, впервые за долгий день ощутив себя на самом деле беспомощным. – Самую малость. Не настолько, чтобы тебе пришлось напоминать о приличиях.

– Это становится интересным. – Альнари призывно махнул рукой. – Барти!

Таргальский рыцарь со времен Ич-Тойвина осунулся, но выглядел куда более живым.

– Познакомься, сьер Барти, – предложил Альнари. – Благородный Ферхад иль-Джамидер мой старинный приятель. Право, со стороны императора было весьма любезно прислать именно его. Ферхади, сьер Бартоломью – рыцарь короля Таргалы.

– Наслышан о Льве Ич-Тойвина, – рыцарь вежливо склонил голову. В голосе его ощущалась некоторая напряженность; ну давай же, думал Ферхади, покажи мне, каков ты есть. Того, что я видел до сих пор, слишком мало, чтобы понять любовь Марианы.

– Я не удивлен, что вы не запомнили нашу встречу, прекрасный сьер, – Ферхади поклонился в ответ и взял кубок. – Но все же предлагаю выпить за ваше чудесное спасение – как ни странно, у меня есть причины если не радоваться ему, то хотя бы приветствовать.

– Такой тост и я поддержу, – заметил Альнари. – Спасение и впрямь было чудесным. Так, значит, вы знакомы?

Барти, выпив, пожал плечами и чуть виновато улыбнулся: мол, не имею чести.

– Я стою у трона, – объяснил Ферхади. Поймут.

Поняли. Барти откровенно передернулся, Альнари чуть заметно поморщился. Конечно, ему тоже есть что вспомнить…

– Ваши признания, сьер Бартоломью, выглядели не слишком красиво, но владыке понравились. – Жалеть рыцаря Лев Ич-Тойвина не стал. – Впрочем, я понимаю ваши резоны. Выбор был… не слишком приятен, так скажем?

– Какой бы ни был, я от него не отрекаюсь, – отрезал рыцарь.

– Понимаю, прекрасный сьер. – Ферхади задумчиво вертел в руках кубок. – Я не должен был говорить о столь тяжких для вас минутах, но… давайте выпьем еще, сьер Барти, и я задам вам тот вопрос, ради которого позволил себе быть неучтивым.

Барти смерил ич-тойвинца тяжелым взглядом:

– Задавайте уж сразу.

– Ладно. Кто подтолкнул вас к такому выбору, прекрасный сьер?

– Ваш вопрос, – холодно ответил рыцарь, – затрагивает безопасность человека, который сейчас в Ич-Тойвине. Я не стану вам отвечать.

– Ну конечно, – пробормотал Ферхади, – он и тут сыграл благородного спасителя. Я мог бы не сомневаться.

– Альни, – выцедил таргалец, – прости, но сейчас я сорву тебе переговоры. Давайте выйдем, благородный иль-Джамидер.

Ферхади успел ответить раньше диартальца.

– Хочешь бить мне морду, рыцарь, бей прямо здесь. Это в рамках, за оскорбление посла не зачтется – я ведь тоже кулаками махать умею; а вот дуэль мы с тобой оба не можем себе позволить. Только сначала я сам отвечу на свой вопрос, ладно? Тебя брат провозвестник обработал, верно я думаю?

Привставший было рыцарь опустился на табурет.

– Угадал, вижу, – кивнул Ферхади. – Светом Господним клянусь, прекрасный сьер, на твоем месте я бы его не защищал.

– Постой, – Альни переводил удивленный взгляд с таргальца на ич-тойвинца. – Барти, ты влип на каторгу из-за брата провозвестника? Ты поверил этому шакалу?!

– Умник, – буркнул Ферхади. – Других по себе не меряй. Я вон тоже ему всю жизнь верил.