Меч возмездия

В шифрограмме из Лондона, помимо прочего, сообщалось, что английские физики определили критическую массу урана-235, и в Англии начинают строительство завода по изготовлению урановых бомб. Весь проект получил кодовое название «Тьюб Эллойз» («Трубный сплав»). Со всей этой информацией начальник внешней разведки Фитин отправился на доклад к Берии. Но нарком донесениям резидентов не поверил. Решил, что это дезинформация, нарочно подброшенная нашим агентам иностранной контрразведкой, лишь бы оттянуть людские и материальные ресурсы на решение эфемерной ядерной проблемы. А они – ресурсы – так нужны сейчас на фронте. В этот момент действительно было не до науки: немцы взяли Ленинград в блокадное кольцо и вплотную подошли к Москве… Сталин тоже прохладно отнесся к донесениям внешней разведки. Но все-таки поручил Берии разослать материалы ведущим советским ученым, которые до войны работали по ядерной тематике, с тем чтобы получить экспертную оценку. Ученые, видимо, перестраховываясь, выносили очень обтекаемые заключения: «Создание урановой бомбы если и возможно, то в далеком будущем…», «Возможность получения желаемого результата является весьма сомнительной…», «Предложения об использовании урана в качестве взрывчатого вещества являются преждевременными…», «Теоретически созданы условия, при которых произойдет цепная реакция взрывного типа, но разработать атомную бомбу можно лишь через пятнадцать – двадцать лет…». И даже академик Иоффе (с ним Берия встретился лично) сказал, что в ближайшее десятилетие создать атомное оружие не сможет никто…

Фитин, Овакимян, Квасников и другие разведчики советских зарубежных резидентур целый год по крупицам добывали бесценную информацию. На свой страх и риск. Пока не накопилась критическая масса доказательств, с которыми уже нельзя было не считаться.

В феврале 1942 года под Таганрогом был убит немецкий офицер. В его походной сумке нашли дневник с формулами. Научная экспертиза установила: это были расчеты, свидетельствующие о немецких работах по делению урана. Сталин наконец поверил в реальность ядерного оружия. В феврале 1943 года была создана секретная лаборатория № 2, которую возглавил молодой ученый Курчатов.

Позже разведчик Леонид Квасников вспоминал слова Курчатова на их первой встрече: «Уамериканцев над атомным проектом работают двести тысяч человек. Унас только сто ученых и научных сотрудников. Мы оказались в роли догоняющих и очень полагаемся на вашу помощь. Нам необходима любая информация, которая отражала бы уровень проработки различных проблем учеными США и Англии».

Перед разведчиками теперь стояла вполне конкретная задача – максимально сократить путь советских ученых от начала ядерной программы до готовой бомбы, сделать так, чтобы в своих исследованиях и экспериментах они не пошли по неправильному пути. Для этого нужно было завладеть секретными ядерными разработками Англии и США. Советским разведчикам удалось не только в кратчайшие сроки наладить разветвленную агентурную сеть на Западе (в кругах, близких к американскому «Манхэттенскому проекту» и британскому «Тьюб Эллойз»). Они сумели внедрить своих агентов в Лос-Аламос – засекреченный ядерный город недалеко от Альбукерке, где велись разработка и производство первой ядерной бомбы. По образу и подобию Лос-Аламоса потом будут построены все советские «закрытые города» – «почтовые ящики».

К участию в «Энормоз» были допущены лишь несколько человек – сам начальник разведки Фитин, его заместитель Овакимян, Леонид Квасников (он уехал курировать нью-йоркскую резидентуру) и переводчик с английского языка Потапова. В США работали Зарубин, Семенов, Феклисов и Яцков; в Англии – Горский и Барковский. Это была практически круглосуточная работа.

Дочь Феклисова рассказывала: когда она родилась, ее отец не смог приехать за ней в роддом, потому что был на встрече с одним из своих агентов; в роддом приехал его коллега Яцков.

Днем разведчики либо выполняли свои прямые обязанности – работали как сотрудники «Амторга», после работы-прикрытия встречались со связными, а ночью писали рапорты, штудировали донесения или… учили английский. Среди коллег ходили слухи о «словаре Барковского»: он сам составил словарь терминов ядерной физики – науки, которой официально еще даже не существовало.

Перед разведчиками стояла сложнейшая задача: не просто найти нужных людей, допущенных к ядерным разработкам, но и обеспечить им «чистоту», то есть не подставить под удар. Имена большинства своих источников информации советские разведчики до сих пор не раскрыли…