Меч времен

— Тогда на две машины получится… Вам на автобусе лучше, а там — пешком, через лужу сейчас все равно никто не поедет.

— А есть он, автобус-то?

— Да минут через сорок будет…

Сорок минут…

Михаил бегом бросился к больнице, с виду, впрочем, как и внутри, оказавшейся вполне даже неплохой, видать, не так давно выделили на ремонт деньги. В коридоре, за столом сидела медсестра в белом халате.

— Девушка, милая, мне бы родственников навестить! Их вчера с Долгого озера привезли…

— А, — медсестра улыбнулась. — Да, есть такие… Что, все — ваши родственники.

— Ну почти. Увидеться хоть с ними можно?

— Только с молодым человеком… Девушки уж очень слабы. Да и вообще, гражданин, — у нас тихий час, зайдите часика через два!

Часика через два?

— Девушка! — упав на колени, Михаил с ловкостью фокусника вытащил из-за пазухи специально купленную шоколадку. — Из Питера два дня добирался… сейчас вот, проездом… Ну, пожалуйста!

Уговорил ведь, а как же!

Вошел в палату к бояричу — тот дремал на койке прямо у входа — нагнулся, тронул парнишку за плечо:

— Борис… Господине! Проснись!

Мальчишка дернулся:

— А? Что? Господи!!! Мисаиле?!

— Ну, слава богу, узнал, — Миша с облегчением перевел дух.

— Но ты же…

— Вставай, собирайся, — оглядываясь на соседа — читавшего какую-то потрепанную книжку деда, — Михаил понизил голос: — Идем. Все потом обскажу.

— Так ты не…

— Не умер. Жив.

— А мы где вообще?

Борис поднялся, уселся на койке: смешной в нелепой больничной пижаме — видать, сохранившейся еще со старых советских времен.

Усмехнулся:

— Одежку, вот, отобрали…

— Ничего, новую справим… идем…

Боярич пошатывался, но, видно было, что уже чувствовал себя не так уж и плохо: щеки розовели, глаза блестели, реагировал на все вполне адекватно.

— Девушки вон в той горнице… Идем! Эх, «белая палата, крашеная дверь», — Миша с усмешкой взялся за ручку. — Прошу вас, ваше боярство…

— Только недолго! — предупредила с поста медсестра.

Михаил расцвел улыбкой:

— Да-да, всего-то часок…

— Что-о?

— Ну, полчасика…

Девушки (а в палате, к счастью, оказались только они одни) испуганно воззрились на вошедших, но, увидав Бориса, улыбнулись. Одна — синеглазая — даже спросила:

— Боярич, это кто с тобой?

Миша вновь улыбнулся, еще шире, чем медсестре:

— Не ты ль Добронега будешь, душа моя?

— Ну я. — Девушка переглянулась с подружками. — А ты-то кто, добрый молодец?

— Именно что добрый. — Михаил подмигнул сразу всем девчонкам. — А про тебя мне дружок твой, лоцман Василий Нежданов сын, говорил…

— Василий?! — девушка вскочила на ноги. — Так ты его видал, мил человек?!

— Вот как тебя… Здесь он… По браслетикам синеньким шел.

— Ой! А я-то, дура, уже не надеялась… Он ведь, Василий-то — суженый мой!

— Ладно, хватит болтать! — оглянувшись, Михаил быстро распахнул окно. — Пошли, что ли…

Ушли не просто так — оставили записку: мол, все в порядке, уехали домой. Пусть, как хотят, так и понимают — в Питер ли, куда еще ли… Для Михаила сейчас главным было — вывести всех этих людей, отправить их в свою — точнее, в их родную — эпоху, пока не заразились, не нахватали всяких вирусов, в конце концов — не сошли от увиденного с ума. Одно дело — турбаза, лесное урочище, даже этот поселок, и совсем другое — Санкт-Петербург. Как бы его восприняли Борис, Трофим, девушки? Нет уж, лучше вывести их сейчас… тем более — оно и удобней. Правда по всему выходит, что с Усть-Ижоры тоже можно уйти… Но это так, на крайний случай — больно уж место людное, до которого еще нужно добраться. А здесь… Здесь все, считай, рядом.

Миша предполагал, конечно, что в будущем обрекает себя на проблемы с правоохранительными органами — в конце концов, его могут связать с таинственным исчезновением важных свидетелей (или — потерпевших?). Могут… А могут — и не связать! Да и когда это еще случится, уж потом как-нибудь можно будет разобраться, потом, не сейчас, сейчас некогда — скорей бы, скорей, да еще бы гладко все прошло…

Михаил сам не смог бы с достаточной степенью убедительности объяснить — а почему он вообще это делает? Почему помогает невольным пришельцам из прошлого — людям, кроме боярича Бориса, вовсе для него незнакомым, чужим? Не сказал бы… Однако чувствовал себя за них ответственным, в конце концов, так уж сложилось, что в целом мире, пожалуй, некому было бы им помочь, кроме вот как Михаилу Ратникову! И нужно было помочь, раз уж мог… Нужно!

Они дошли до автобусной остановки безо всяких приключений — ну, местные ребятишки, конечно, посмеялись над Борисом в пижаме, а вот девушки в синих байковых халатах никаких особых эмоций не вызвали. Дошли, быстро погрузились в автобус — поехали. Трофиму вдруг стало плохо — парня начало рвать, единственного из всех — может, на остальных еще действовало введенное бандитами снадобье? Эх, Трофим, Трофим… Впрочем, его и по дороге в поселок рвало, правда, тогда милицейский сержант Сергей успел вовремя остановить свой «уаз-хантер». А здесь вот…

Миша, конечно, чувствовал себя неловко перед водителем и пассажирами — но тут уж ничего нельзя было поделать…