Меч Зарины

Где-то наверху небольшое отверстие пропускало таинственный свет, позволявший рассмотреть пещеру.

- Зачем же строить дворцы, когда богами создано такое чудо! - воскликнул восхищенный Фамир. - Такой дворец достоин царя!.. Но почему здесь пусто?

Фамир позвал саков, и, когда они с криками восторга вошли туда, вдруг все потемнело. Черная пелена закрыла потолок, и над головами изумленных саков, почти касаясь их плеч, пронеслись летучие мыши. Казалось, что они собрались здесь со всего света, так было их много.

- Злые духи!- воскликнул Саксафар. - Поспешим отсюда!

«Трудно предвидеть, когда настанет радостный день», - так думал Фамир темной безлунной ночью, под чужим небом, на чужой земле. Но чьи-то шаги нарушили мысли Фамира. Он стал прислушиваться и уловил едва слышный звон цепей. К нему подошел Саксафар, один из лучших сотенных Миромира. Саксафар сообщил добрую весть. Рабы, посланные в ближнее селение грузить камень для крепости, вернулись без Кидрея. Они сказали, что он бежал. Есть надежда, что он первым вернется в родные степи. Фамир подружился с Кидреем и теперь радовался доброй вести.

- Как ему удалось бежать? - спросил Фамир.- Охрана так велика!

- Он работал в стороне от других, - рассказал Саксафар. - Его охранял только один воин, всегда готовый настичь стрелой беглеца. Кидрей работал. Когда же воин присел, положив лук у своих ног, Кидрей бросил в него камень. Воина нашли с пробитой головой, а Кидрея нигде не нашли.

- Порадуемся за Кидрея! - воскликнул Фамир. - Если его не поймали и не казнили при всех саках, значит, он скрылся и жизнь его спасена.

- Зато нас будут теперь охранять еще строже, - вздохнул Саксафар. - Кидрею удалось, а нам вряд ли теперь удастся.

- А мы будем готовиться к побегу, - говорил Фамир. - Мы должны радоваться за Кидрея и не завидовать ему.

Когда ушел Саксафар, Фамир мысленно перенесся в родные степи и представил себе, как встречают вернувшегося Кидрея и как Зарина расспрашивает брата о Фамире. Он представил себе Зарину с горящими гневом глазами, она требует у старого Миромира немедленно собрать всех воинов и пойти походом против Дария. Ему казалось, что он слышит звонкий голос Зарины.

«А что же будет с Голубым Цветком? - подумал Фамир.- И зачем только отец привез ее! Никому не нужна, бедняжка, никто не станет о ней заботиться, а ведь это игрушка, дитя, она не может жить без чужой заботы». Она пела ему нежные и печальные песни на непонятном языке и так заботливо подавала угощения! Жаль ее, но душа не стремится к ней. Если бы он вдруг очутился в родном шатре, он бы подарил этой маленькой принцессе десяток добрых коней и отправил ее домой, в царство Чжоу. А отец каков! Всю жизнь был скаредным, а тут ничего не пожалел: отослал дары в Чжоу, лучших коней. А куда везли этот Голубой Цветок, он так и не узнал. Служанка все твердит - «гуйфан»... А кто они, эти кочевники гуйфан? Хорошо, что не погнались за стариком и не стали мстить за увезенную принцессу. А почему не мстят? Забыли о принцессе? «Да нет, не забыли,- подумал вдруг Фамир, - они и сейчас не знают о том, что она прибыла. Ведь отец захватил ее со свитой на пути к кочевникам, живущим на границе с Чжоу. Они все еще ждут принцессу». Фамиру вдруг все это показалось смешным, когда он вспомнил, как собственный отец, прищелкивая языком, рассказывал ему о том, что его дожидается цветок из далекого царства Чжоу. Каков старик: не пожалел для принцессы нового шатра, согласен для нее нянек иметь, только стали бы говорить в степи о знатности сына. Смешной старик!

«Куда ее теперь девал отец?» - размышлял Фамир. Теперь, когда он сам очутился в неволе, было удивительно, как ему прежде не пришло в голову отвезти принцессу обратно. Он ведь знал, что никогда не женится на ней.

Вспоминая свой дом, родную степь и поход, когда он был свободным воином, Фамир забывал о страшной жизни невольника. Может быть, стоит ему открыть глаза, и он окажется на свободе в родной степи, где весело ржут кони среди зеленых благоуханных трав? Но вот он шевельнул ногой - и звон цепей напомнил ему о действительности. Но почему так тяжки цепи и тело ноет, а руки устали? Фамир провел рукой по лицу: чужое лицо... не гладкое, как прежде, а словно в каких-то болячках. Он провел рукой по бедру - то же самое. Беспокойство закралось в душу. Что же это такое? Не от скверной ли воды? Когда они таскали камни из каменоломни, ему пришло в голову окунуться в какой-то ручей, протекавший вблизи. Он изнемогал от зноя, а вода там была ледяная. Он еще напился этой воды...

Когда рассвело, Фамир увидел, что и руки его сплошь покрыты болячками. Тело ныло, а лицо горело. Как только проснулись саки, он спросил их, что бы это могло быть. Никто ничего не смог ему сказать. Решили попросить у охранников целебной настойки. Охранник сам принес настойку, налил в глиняную чашку, протянул ее Фамиру, но, когда увидел его красное, в болячках лицо, попятился и закричал:

- Гоните прочь прокаженного сака! Забросайте его камнями! Он погубит нас!