Меч Зарины. Повесть

«Отдай ее,-говорил другой Мадий, - зачем она тебе нужна?» - «Зачем же отдавать сокровище? - отвечал упрямый голос-Я буду хранить ее, как золотой слиток…»

- Отнеси китайской принцессе молоденького барашка!- закричал вдруг Мадий Томире, решив сегодня же вечером навестить принцессу.

- Кому нужна эта косоглазая? - завопила в ответ старуха. - Может, она и принцесса, а мне какое дело? Отдай ее куда хочешь. Больше не стану давать ей барашков. Принцесса!… Подумаешь! Войдешь к ней в шатер - совестно сказать,-так и разит благовонными маслами. У благородных саков только жрицы-прорицательницы позволяют себе такое. Тьфу! На порог бы ее не пустила, а ты отдал ей наш лучший праздничный шатер! Все говорят, что это она накликала беду…

- Замолчи!…

В голову старухи полетел глиняный светильник.

- Сейчас же отнеси ей молоденького барашка! Берегись моей ярости. Сама знаешь, что гнев мой страшен. Иди, старая, косматая!…

* * *

А в белом праздничном шатре, где пахло благовонными маслами, как у жриц-прорицательниц, Голубой Цветок, сидя на циновке, подобрав маленькие ножки, обутые в бисерные башмачки, напевала песню:

Сорока свила для себя гнездо -
Голика поселится в нем.
В пути новобрачная, сто колесниц
Встречают ее с торжеством.

Сорока свила для себя гнездо -

Голубка его займет.
В пути новобрачная, сто колесниц
Ей вслед выступают в поход.

Сорока свила для себя гнездо -

Голубка заполнит его.
В пути новобрачная, сто колесниц
Венчают ее торжество.

- Бедная моя госпожа, - говорила Цай Э, - ты так славно утешаешь себя старинной песнью из царства Шао! Благословен тот час, когда ты услыхала эту песню. Она вселяет в тебя надежду, и ты забываешь о том, что уже третий день не ела барашка, не видела лепешки и, кроме кумыса, мы ничего не имеем.

- Это всего третий день, а прежде ведь нам давали много молодого мяса и пшеничного зерна. Мы были сыты и не знали забот. Мы отправлялись с тобой в зеленую степь и видели просторы до небес и дивные табуны таких красивых коней, какие мне даже не снились во сне. Нам не угрожает старый сварливый князь, которого мне сватала та старая толстая сваха из тутовой рощи. Я сказала матери, что лучше уеду к молодому вождю племени, чем поселюсь во дворце старого, выжившего из ума Гуаньцзы. Вот уже год, как катится по степи моя колесница. Но я не вижу ста колесниц, которые встречают меня с почетом, и только несколько раз я видела молодого князя Фамира. Ведь он предназначен мне судьбой. Ты бы узнала, где он. Если ушел на войну, то долго ли мне ждать его? Я утешаю себя, а душа моя в печали. И ты, моя верная Цай Э, не дала мне доброго совета. Нельзя было отпускать всю мою свиту. Кроме тебя, у меня нет никого на этой чужой земле. Мне становится страшно, когда я об этом думаю. Скажи мне, Цай Э, слова утешения.

Голубой Цветок отбросила свою маленькую лютню и кокетливо посмотрела в круглое серебряное зеркало.

- Ты говоришь, что у меня лицо как лепестки лотоса и это благодаря тому, что я живу в степи. Ты говоришь, что взаперти, в доме отца своего, я никогда не была такой свежей и веселой. Это хорошие слова. Скажи же мне еще слова утешения!

- Я рада сказать тебе, моя госпожа, что лицо твое стало подобно цветку. Но я узнала, госпожа моя, что мы попали не к вождю племени гуйфан, а к вождю племени сэ. Это не те слова утешения, которых ты ждешь, но это истина.

- Что ты говоришь? - Голубой Цветок вскочила и топнула ножкой. - Сейчас же повтори свои слова! Это гадкие слова. Откуда они пришли в твою глупую голову? Какое племя сэ? Этого не может быть! Это ужасно! Почему же ты ничего не сказала мне? Почему ты молчала? Ты погубила меня!

Маленькая принцесса бросилась на циновку и горько заплакала.

- Что же будет дальше? Говори все, что знаешь. Я никогда не слышала и слова о неведомых сэ. О я несчастная! Лучше бы я умерла в пути!

- Не горюй, госпожа. Когда мы пришли сюда, нам был оказан почет. Нам поставили самый красивый шатер вблизи прекрасного Яксарта. Нам дали котлы, и каждый день мы получали сколько угодно молодых барашков и всякой дичи. Нам приносили свежую рыбу и сладкий миндаль. Потом ты увидела Фамира, и сердце твое возрадовалось, а я увидела молодого красивого табунщика. Я подумала, что племя сэ, может быть, даже лучше, чем племя гуйфан. Я вспомнила нашу жизнь в доме твоего отца, вспомнила, как часто твоя добрая матушка украдкой прятала для тебя лакомый кусок. Ведь скаредней твоего отца нет людей на свете. Я подумала: на родине у тебя был дом отца, а здесь у тебя шатер под синим звездным небом и зеленая степь вся твоя, скачи куда хочешь. И князь Фамир так ласково тебе улыбнулся в день первой встречи. Я не хотела омрачать твои надежды.

- А теперь?,