Mechanica Solo

   - Проклятье! - закричал он от внезапно обуявшего его страха. Но тут же

  замолчал, стиснув челюсти. Какой бы ни была его судьба, он будет идти вперёд.

   Подняв глаза на небо, чтобы попросить поддержки у бога Света, чтобы

  сильнее проклясть бога Теней, он обнаружил, что всё небо пылает каким-то

  красным огнём.

   - Воины! Возврата! - закричал он, подняв вверх ладонь. Его чернокожие

  братья и так остановились, услышав до того слова проклятья из уст вождя.

  Поэтому они легко среагировали, получив новую команду - армия направилась

  обратно вглубь бетонных коробок города. Всё вокруг уже начало ловить алый

  отблеск неба, заспоривший со светом солнца.

   - Быстра! Быстра! - кричал вождь. Он стоял не шелохнувшись, ожидая

  когда его последний воин войдёт под сень не разрушенного города. Небесные

  ангелы сильно разозлились на него за то, что он попытался приблизиться к телу

  небесного бога. Прощения просить было поздно, падать на колени - бессмысленно.

  Падающий огонь с неба так просто не остановить. Вождь лишь про себя попросил

  извинения - не за себя, за своих воинов, - и предложил себя в жертву вместо

  своих племён:

   - Я хотетя тела неба-бога, меня бера, их пускай домой к жена-дети, -

  попросил он, воздевая руки к небу. Спокойствие снова владело его духом, лицо

  не искажала гримаса страха. И лишь одинокая слеза показалась из уголка правого

  глаза, когда он вспомнил свою такую далёкую сейчас жену.

   Небесный огонь рухнул вниз, расплавляя всё на своём пути.

  Командный центр,

  военная база "Килингтон",

  пригород,

  Колумбия,

  штат Мэрилэнд,

  Восточные США,

  Северная Америка,

  23 июня 2308 года,

  05.15

   Сенатор Александр Катармэн сидел в своём кабинете, откинувшись в

  кресле, и снова пересматривал запись, которую сделал Календжи Кулебато перед

  тем, как флоралики выжгли центр города Кларксдэйл вместе с неизвестным

  инопланетным кораблём, поставив жирную точку в судьбе выдающегося изобретателя.

   Алекс вздохнул, отвернувшись к окну. На улице царила непроглядная тьма

  - светомаскировка требовала исключить из жизни базы уличный свет, чтобы

  слиться с окружающими руинами полуразрушенного города. Некоторые дома светились

  окнами, но это ничего не значило - электричество подавали почти во все районы,

  расположенные недалеко от побережья, население которых было лояльно властям

  Восточных США.

   Хотя в кабинете свет в тот момент не горел - сенатор сидел в полутьме,

  освещаемый лишь бледным голубоватым сиянием застывшей на паузе картинки

  голопроектора, на которой улыбался Календжи. Улыбка казалась натянутой, за

  спиной виднелась обстановка рубки инопланетного корабля - множество непонятных

  объектов, вызывавших вопросы и немоту у подавляющего большинства учёных базы.

   Алекс взял со стола наручные часы, валявшиеся там среди карандашей

  и бумаг, и сверился с ними.

   - Твою мать, - беззлобно пробормотал он, отбросив золочёный хронометр

  обратно. Поднявшись из-за стола, он потянулся, и, снова бросив невидящий

  взгляд в окно, вышел в приёмную.

   Там его ждала Кристи Крепп. Она сидела за столом майора Дигшилл,

  включив настольную лампу и положив голову на скрещенные на столешнице руки.

  Когда Катармэн вошел, она встрепенулась и резко выпрямилась на стуле.

   - И тебе не спится? - вздохнул молодой сенатор.

   - Не спится тебе. Мне приходится не спать, - пожала плечами полковник

  Крепп, вставая из-за заваленного бумагами рабочего места Дженнифер.

   - Пойдём, прогуляемся? - предложил Катармэн, подойдя к двери, ведущей

  в коридор. Когда он повернул ручку, свет из коридора выхватил огромный кусок

  помещения, отбросив резкую тень от фигуры сенатора.

   - Там дождь идёт, - заметила Крепп, выключая настольную лампу.

   - Да? Я даже не заметил, - едва ли удивился Алекс, выходя из приёмной.

   Они прошли к выходу из командного центра, пустого в этот ранний час.

  Часовой вскинул руку к козырьку, выпуская их на улицу. Алекс секунду колебался,

  а потом взял из стойки у выхода чёрный зонт.

   На улице было сыро и прохладно. Капли подуставшего под утро дождя

  падали настолько редко, что Катармэн даже не раскрыл свой зонт, заложив его за

  спину и обхватив обеими руками.

   Они пошли неспешным шагом вниз по полуразрушенной Седьмой улице,

  которая раньше, до войны, славилась своими кондитерскими и кофейнями. Сейчас

  об этом напоминали разве что ржавелые вывески и зияющие огромными провалами

  выбитых стёкол витрины. Дома были каменными и кирпичными, поэтому во времена

  "деревянной лихорадки", когда по всей стране собиралась любая древесина для

  костров - будь то сухое дерево или антикварный стол времён Людовика XIV, улица

  уцелела, хотя и потеряла свои резные деревянные украшения. Это делалось чтобы

  хоть как-то согреться в чудовищно лютых зимах, наступивших после ядерных

  ударов по восточному побережью тогда ещё единых Соединённых Штатов. Тогда

  сожгли буквально всё, что могло гореть - библиотеки до последней книжки,

  автопокрышки и сидения машин, мебель и двери, оконные рамы и фотоальбомы. Там,

  где были деревянные дома, были разобраны и сожжены даже они.

   Кристи шла рядом с человеком, которого должна была охранять и думала

  что-то своё - Алекс очень редко видел её такой отстранённой. Она часто была