Мечебоец

— Спасибо, Ольбард, — слегка шевельнув пальцами, сказал дродный мужчина занимающий место в центре. — Так вот ты какой, — это уже Славу. — Я заинтересовался тобой после твоего вчерашнего ночного приключения.

— Прости, правитель, но я тебя не понимаю, — отвешивая поклон, произнес Слав.

— Меня зовут Арий, и я верховный правитель Яр-града. А твое деяние велико, никому еще не удавалось войти в Сумеречную пустошь ночью и вернуться оттуда живым. Мне также известно, что ты видел человека, который носит прозвище Соловей. Я хотел бы, чтобы ты как можно подробней описал вашу встречу и то, как выглядит предводитель ночной братии.

— По поводу внешнего вида я не могу тебе ничего сказать, — вновь кланяясь, произнес Слав. — Разве что он среднего роста и имеет грубый голос. Он не открыл мне своего лица, которое скрывал под капюшоном плаща.

— Вот как?! — удивился Арий. — И что же было дальше?

— Меня интересовала судьба моей спутницы. Я заплатил Соловью десять золотых кун, и за это он открыл мне место, где ее скрывали, после чего мы расстались. Я пошел в трактир «Кнут и пряник» и освободил ее.

— И это все, что ты можешь рассказать? — спросил человек, сидящий справа от Ария.

— Да, правители, мне больше добавить нечего, — и Слав снова поклонился.

— Тогда почему ты пошел туда сегодня еще раз? Что тебе понадобилось в Сумеречной пустоши, и почему с тобой был дружинник? — сурово спросил Арий.

— Тебя ввели в заблуждение, правитель, я не был там сегодня. Тем более в компании дружинника.

Удар ногой под колено был нанесен так неожиданно, что Слав, как подкошенный, рухнул на пол.

— Ты лжешь! — крикнул Арий, слегка наклоняясь вперед, чтобы получше разглядеть валяющегося на полу парня. — Ответь на мои вопросы, и я тебя озолочу.

— Я сказал все, что знаю, — пытаясь подняться, произнес Слав.

Окованный железом носок сапога Ольбарда врезался ему в лицо, разбивая в кровь губы и ломая нос.

— Не здесь, — крикнул Арий. — Тащи его в пыточную и вытяни все, что ему известно.

— Да, правитель, — воскликнул Ольбард, ударив себя кулаком в грудь. Стража!

На крик в зал вбежали несколько варягов с обнаженными мечами. Подхватив Слава под руки, они потащили его к дверям.

— Стойте, — приказал им вслед Ольбард.

Подойдя к повисшему на руках у его ратников парню, он достал меч и подкинул его вверх, затем поймав его за клинок с силой опустил рукоять на затылок Славу. Свет погас.

Очнувшись, Слав обнаружил, что его ноги висят в полуметре от земли, а сам он прочно прикован за руки к стене. Перед ним стоял здоровенный мужик с опаленной бородкой и разогревал на пышущей жаром жаровне металлический прут. Заметив, что пленник очухался, он мерзко улыбнулся беззубым ртом и достал из огня багровый прут.

— Сейчас я остужу его, — сказал он, вертя железкой перед лицом Слава. — Остужу в тебе. — А затем приложил раскаленный металл к ребрам висящего на туго натянутых цепях парня.

Никакой возможности увернуться от прута не было, в помещении запахло горелым мясом и палеными волосами, по маленькой пыточной заметался жуткий крик. Только спустя несколько мгновений, когда боль слегка приутихла, Слав понял, что это кричал он.

— Будешь говорить? — раздался справа от него голос Ольбарда.

С трудом повернув голову, Слав мутным от боли взглядом отыскал говорившего. Варяг удобно расположился на лавке, стоящей у стены. Рядом с ним было разложено около десятка жутких на вид приспособлений, назначение у которых только одно — причинять боль.

— Я все сказал, — прохрипел Слав, не узнавая свой голос.

— Как знаешь, — улыбнувшись, ответил варяг. — Медведко лучший палач в Яр-граде. К вечеру от тебя останется кусок плохо прожаренного мяса с переломанными конечностями, выбитыми зубами и частично снятой кожей. При этом ты будешь в сознании и жив, чтобы говорить. Ну что, может, обойдемся без этого? — и Ольбард посмотрел на пыточные приспособления, лежащие рядом с ним.

— Мне нечего сказать, — прохрипел Слав.

— Ну что ж, — произнес варяг. — Медведко, когда он захочет что-нибудь сказать, позови меня.

И, повернувшись спиной к висящему на цепях Славу, Ольбард вышел прочь.

— Дурак ты, — сказал Медведко, доставая из жаровни нагретый заново прут.

Жуткий крик, полный боли, снова качнул стены в подземелье. Несколько раз Слав терял сознание, и палач приводил его в чувство, поливая ледяной водой из ведра. Несколько раз Слав видел, как в темницу заходил Ольбард, он с удивлением смотрел на седого парня, прикованного к стене, и на растерянного палача, недоуменно пожимающего плечами. Странно, но тело почти не болело, хотя и было сплошной раной, складывалось ощущение, что оно чужое. Слав дернулся от очередного прикосновения раскаленного прута и захрипел. Последний раз он кричал несколько часов назад.

— Подойди, — отхаркивая сгусток крови, не своим голосом сказал он.

Обрадованный палач, решив, что ему наконец-то удалось сломить странного седого паренька, приблизился.

— Будешь говорить? — спросил Медведко, уже порядочно вымотанный.

Слав кивнул.

— Запомни, — прохрипел он, — ты скоро умрешь. Может, не так болезненно, как я, но я бы с тобой местами не поменялся.