Мечебоец

Поле охватила тишина. Слав робко выглянул из-за щита, ставшим прежним — добрым дубовым. Ний застыл, окаменев. Его последний взгляд, отразившийся от импровизированного зеркала, превратил всю нежить позади него в каменные статуи. «Разбей его, возьми глаз и приложи к коню», — пронеслась в голове чужая мысль. Слав направился к одной из статуй, в которых превратились навьи, и, подняв с земли огромный двуручный боевой молот, шагнул к Нию.

— Прощай, — заорал он и опустил молот на голову палачу душ.

Статуя главного помощника Чернобога разлетелась на мелкие осколки, в кучи камней блистали два алых рубина. Слав поднял их и, подойдя к окаменевшему коню, приложил к его голове. По камню пошла паутина мелких трещин, затем Огнев содрогнулся всем телом, сбрасывая с себя остатки каменей, прилипших к его бокам. Слав похлопал его по шее и осмотрелся, по полю бродило несколько десятков навий — все, что осталось от огромного воинства. Ний, сам того не желая, лишил Чернобога очень многих слуг. Они, забыв о Славе, брели к своим могильникам.

— Пора в путь, — собирая свои стрелы, сказал Слав.

Конь фыркнул, мол, давно пора, а ты эти палки собираешь.

— Сейчас поедем, только не торопи, — укладывая стрелы в тул и ставя ногу в стремя, сказал седой паренек. после чего направил коня в сторону Арконы, ловко лавирую между множества статуй навий.

Вскоре могильники кончились и потянулись давно пустующие поля. Слав продолжал сверяться с картой, прямо перед ним должен быть огромный холм, а на нем Аркона. Но впереди пусто. Проехав еще немного, Слав остановил коня, Огнев явно что-то чувствовал и дальше шел неохотно, словно говоря хозяину: «Нельзя, не могу, неужели ты не видишь?». Похлопав его по шее, Слав спрыгнул и сделал несколько шагов вперед. Ничего не происходило. Вытянув руку, он сделал еще несколько шагов. Неожиданно его с силой оттолкнуло от чего-то невидимого. Упав на спину, Слав приподнял голову, в надежде увидеть препятствие, но воздух перед ним по прежнему был прозрачен.

— Аркона, — вслух сказал Слав, поднимаясь, — так вот ты какой невидимый град, скрытый даже от меня, потомка Руса.

Неожиданно из пустоты раздался мощный голос:

— Слово.

— Что? — не понял Слав.

— Скажи слово да узри, — ответил глас.

— А что за слово? — прикидываясь дурачком, спросил седой парень.

— Не скажешь, умрешь, как и многие другие до тебя.

— А сколько попыток? — уже серьезней спросил Слав.

— Одна, — отозвался невидимый страж. — Еще одно слово, кроме сокровенного, и будет не одной.

«Ясно, — подумал Слав, — страж начисто лишен чувства юмора». Неожиданно Слав увидел могилу Руса и каменную надпись: «Да отступит все пред нашими мечами».

— Да отступит все пред нашими мечами, — прочел он вслух, сам не понимая, что говорит это сражу.

— Это слово! — сказал лишенный интонации глас.

— Постой, — спохватившись, закричал Слав.

— Ну что еще? — спросил невидимый собеседник.

— Это не то, что ты подумал!

— То, — сказал страж и, спустя мгновение там, где раньше рос могучий чертополох, подпирая небо, высилась огромная надвратная башня. А под ними огромные окованные неизвестным металлом ворота.

— Я даже сдвинуть их не смогу, — заорал Слав.

— Люди, — произнес страж, и в его голосе впервые проскочило что-то вроде презрения. — Просто прикажи. Как ты вообще сюда добрался, если не знаешь таких простых вещей?

— А вот добрался, — обиженно крикнул Слав, а потом добавил, — отворитесь.

Ворота беззвучно поползли в стороны, открывая широкую дорогу, мощеную камнем. Такое ощущение, что их смазали не далее как вчера, а дорогу проложили всего несколько дней назад.

— Странные вы, люди, — неожиданно сказал страж, — ищите чего-то, не зная зачем. Не то что мы, боги.

— Так ты Радегаст — хранитель врат? — догадался Слав.

— Ага, — появляясь в проеме ворот, сказал Радегаст.

Он был похож на варяжского славянина, вооруженного копьем, держащего в левой руке щит с изображением на нем воловьей головы, в шлеме, на коем представлен был петух с распростертыми крыльями. Сии признаки означали в нем блюстителя города: копье — поразителя врагов; щит — градоправителя и защитника, воловья голова — силу и крепость; петух — бодрость и бдение в сохранении городов.

— Рус призвал меня в Аркону много веков назад, еще когда был жив, много листвы сменилось с того времен. А потом он пал, и Аркона исчезла, чаша Сварога с первородным огнем была разбита, и теперь я обречен охранять покой невидимого града, пока не придет наследник и не отпустит меня обратно к Перуну, охранять ворота в Славь.

— Понятно, — сказал Слав, садясь в седло. — Значит, твоя служба скоро закончится, поскольку я потомок великого Руса и смогу освободить тебя от клятвы, данной моему предку.

— Не можешь, — мотнул головой Радегаст. — Ты потомок, но ты не князь Арконы. И только став им сможешь, отпустить меня.

— А ты хочешь? Мне будет жаль потерять такого могучего стража.