Мечебоец

— Надо было тебя в той башне убить, — прохрипел Ядун, тот самый, что явился к Славу и Рыси во время ночевки в сторожевой башне. — А я возгордился, поиграть с вами захотел. Но я сделаю хуже, — прошипел он, — проклинаю тебя и всех потомков твоих на времена вечные.

И с этими словами исчез, а затем исчезло и все остальное. Вокруг молодого седого парня с печальными голубыми глазами висела тьма. Но не та, которая бывает ночью, когда тучи закрывают луну и звезды, и не та, которая царит в подвале, а первозданная, созданная самим Родом, прародителем и отцом богов! И вдруг возле ног Слава жарким пламенем вспыхнула огненная черта. Из тьмы вышли два гиганта — Световид и Чернобог. Обнажив мечи, они вступили в бой за души людские. В руках белого бога был меч, скованный из солнечного света, у черного бога клинок из вечной ночи, что краем зацепила кусок небосклона. К ним шли люди, и те, кто при жизни совершал больше положительных поступков, становились рядом со Световидом, а кто жил мерзко рядом с Чернобогом.

— Ты видел все, — сказал белый бог, отражая очередной удар, и душа, окутанная светом, заняла место рядом с ним. — Теперь пора возвращаться, долина нуждается в тебе. Именно вам, людям, придется бороться с созданиями Чернобога.

— А вы будете биться вечно? — спросил Слав.

— Да, — отозвался Световид. — Тьма не может быть сильнее света, а значит, никто из нас не победит.

— Ты не прав, солнечный, — парируя светлый меч темным клинком, крикнул Чернобог, — это все будет принадлежать мне, когда те, кого я создал, уничтожат этих жалких людишек. И тот, на кого ты надеешься, — он искоса глянул на Слава, — займет место рядом со мной. Проклятие приведет его именно на мою сторону.

— Ты же знаешь, черный, что этого не будет, — отозвался Световид. — Твое проклятие в моем храме имело столько же силы. сколько плач младенца под ножом жреца. А ты, Слав, помни, что пока есть в долине храбрые воины, готовые биться с нежитью, не щадя себя, пока в их сердцах живы верность, любовь и отвага, мы будем сражаться. И только слово самого Рода сможет остановить наш поединок. А теперь ступай.

И тьма рассеялась. Слав лежал на том самом каменном пятачке, где читал пергамент, изгнавший Ядуна-Чернобога. Вокруг не было первозданного огня Сварога из разбитой чаши. А сама чаша стояла на высоком постаменте, целая и невредимая. Рядом с ней бил копытом его Огнев, но как будто ставший крупнее. И пламя в его глазах стало подобным тому, что плескалось в чаше небесного кузнеца.

— Это дар Сварога, — сказал далекий голос откуда-то сверху. — В твоего коня вошел дух, и теперь он бессмертен. Ни одно оружие не причинит ему вред, он способен на многое, но это ты выяснишь сам. А теперь прощай, — и голос исчез.

Слав спустился в зал и подошел к коню.

— Ну что ж, — потрепав его по шее, сказал он, — пора вернуться в Славиград, но по пути заберем Рысь и Радко.

Конь, поняв, что от него требуют, заржал и пошел следом за своим хозяином к выходу из храма. На улице ярко светило солнце, пели птицы, а перед храмом точно на параде стояли десять тысяч ратников самого Руса, что долгим сном спали в невидимом граде.

— Какие будут приказания, князь Арконы? — спросил один из них, подходя к Славу и учтиво кланяясь. — Я воевода Руса Градемир, я и мои воины готовы служить его потомку.

— Охраняйте город до моего возвращения, — приказал Слав, взлетая в седло.

— Как будет угодно, — отозвался воевода. — Когда вы вернетесь, найдете все его богатства в сохранности.

Но Слав уже не слушал, конь резко скакнул и в один миг очутился у ворот Арконы, вторым скачком он перенес своего хозяина к второй заставе, где Слав расстался со своими друзьями.

— Великий дар, — сказал седой князь, когда перевел дыхание от мгновенного полета своего скакуна.

Потрепав коня по пышной черной гриве, Слав спрыгнул на землю и распахнул дверь заставы. Рысь и Радко сидели возле стены и о чем-то тихо разговаривали, но их беззаботность как рукой сняло, когда распахнулась дверь. Оба вскочили на ноги, девушка мгновенно снарядила для стрельбы лук, а Радко обнажил свой посеребренный клинок.

— Неужели мне не рады? — спросил Слав, проходя к костру и устраиваясь возле огня.

С друзей наконец-то спало оцепенение, и они бросились к нему. Рысь извлекла из мешка с продуктами мясо и хлеб, Радко тащил бутыль с медовухой.

— Мы уже отчаялись, — сквозь слезы говорила девушка, — сначала все спокойно было, а затем небесная буря, что бушевала два дня. Звезды, луна, все местами перемешалось, а через три все успокоилось. Но мы побоялись выйти.

— Как два дня, я ведь только позавчера отсюда уехал? — не понял Слав.

— Княже, тебя неделю не было, мы уж похоронили тебя, — отозвался Радко, изумленно глядя на друга. — Прости, конечно, но все к этому шло. И отсутствие твое, и буря, мы уж думали, Чернобог мир переделывает.