Меченные проклятием

- Некоторые, - грустно согласился Тибал. - Я стараюсь избегать этого, но иногда остается только солгать или вообще молчать. Я предвоспоминаю только один случай, когда солгу тебе. Но, прошу, не задавай мне вопросов! Прошлого я не помню, о будущем говорить не смею. Могу сказать, что очень рад тебя видеть, и это правда, говорить, как я рад, что ты добралась сюда благополучно, не имеет смысла: я ведь должен был знать, что будет так... Вот сюда.

Он придерживался внешних дорожек и не пересекал дворов, где светились дверные проемы. Она радовалась, что он, видимо, знал, куда идет: сама она уже утратила всякое представление, где находится. Он мог бы водить ее кругом да около - и буквально и в переносном смысле, откуда ей знать? Но в одном она была убеждена: Тибалу Фрайниту известно о ней очень многое такое, чего ей не помешало бы узнать.

В домах теперь зажгли светильники, и под их крышами протянулись полосы света. Дети пели, взрослые смеялись.

- Почему, Тибал? Я хочу сказать: почему ты следуешь за мной? Ты знал, что я приеду сюда?

- Слишком много вопросов. Ответы ты получишь. Это я могу обещать. Ответы ты обязательно получишь.

Укрытая темнотой, зарычала собака. Тибал не обратил внимания. Но это, поняла она, не означало ровно ничего. Он ведь не попытался избежать кулака Лиама.

- Мы уже здесь, - сказал он негромко. - Вот твой дом. Дом, который будет твоим, хотел я сказать. Иди попробуй деревенский ужин, а я пойду поговорить с Раксалом Раддаитом. Он муолграт. Интересный человек.

- Ты его знаешь?

- Еще нет.

- Так как же ты знаешь, что не знаешь его?

- Потому что он меня не знает, разумеется. Он назвал себя. - Тибал помолчал и добавил грустно: - Ты привыкнешь к этому, Гвин Солит. Но одно я могу тебе сказать: твой приезд сюда нужен. Он важен. Очень важен. И не только для тебя, но для многих людей.

Значит, провидцы столь же двусмысленны, как знамения?

- Важно? Для хорошего или дурного?

- Конечно, для хорошего!

Подчиняясь порыву, она взяла его руку и пожала:

- Спасибо! Ты можешь объяснить, почему сказал мне это?

Он задержал ее руку в своей.

- Потому что и сказанное это ничего не изменит. Ты сделаешь то, что должна сделать, знаешь ли ты об этом или нет, и значит, я ничего не изменил, только избавил тебя от лишней тревоги. А тревога тебя не остановила бы.

Он на миг поднес ее пальцы к губам. Потом повернулся и ушел в ночь.

27

Черной Бухте, решила Джасбур, название выбрали удачное. Селение всегда было убогим скоплением лачуг, кое-как сооруженных из плавника среди дюн. В море там впадал застойный ручей, густо заросший камышами, и его устье образовало заливчик, который не мог служить надежным убежищем даже рыбачьим лодкам. Да любая буря, достойная такого названия, разметала бы их и утопила. Но в заливчике не показывались лодки, он был пуст, а на берегу ни деревца, ни единого признака жизни: только две-три пугливые белые чайки бродили среди выброшенных на песок водорослей. Даже в молочном отливе неба чудилось что-то нездоровое.

Лет тридцать назад в Черную Бухту пришла звездная немочь, уцелевшие жители бежали, и селение опустело. Лишь прошлой весной там поселились меченые из Далинга. Так сказала Лабранца, а в ближайшей деревне это подтвердили. Но сколько там меченых, никто не знал. От меченых все старались держаться подальше.

Ну, пресной воды у них достаточно, но какую пищу можно отыскать в таком негостеприимном месте? Если когда-то тут и была пристань, от нее не сохранилось ни единой сваи. Ни лодок, ни сетей, ни живности. Лачуги совсем обветшали. Судьбы, спасите и помилуйте!

Лабранца достала им лошадей и дала немного денег. И вот теперь Джасбур следовала легкой рысцой за Ордуром по кромке берега к Черной Бухте. Справа неумолчно шумело море, слева ветер посвистывал в жесткой траве дюн. Воздух был пропитан тяжелым запахом соли. Навстречу им шла женщина.

Много месяцев назад Лабранца отправила их вдвоем в Далинг спасать тех, кто перенес звездную немочь. Они нашли троих - всего троих... Затем прибыла сама Лабранца и за одно утро выяснила, куда девались остальные. До чего унизительно! И совершенно в духе Лабранцы! В этих лачугах могут прятаться десятки и десятки... Прятаться? Они же выслали женщину навстречу всадникам! Из этого также следует, что у них нет вожака-мужчины, и значит, их тут немного. И еще это значит, что Ордур того и гляди, все безнадежно испортит. Ордур считает, что теперь он - главный, а сейчас мозгов Ордура не хватило бы и на устрицу. И ведь год назад Ордур писал завораживающие стихи. Джасбуру редко доводилось читать что-нибудь лучше.

На расстоянии оклика женщина остановилась, поджидая их на мокром песке у конца протянувшейся позади нее цепочки ее же следов. Высокая, плотно сложенная. Темные волосы коротко подстрижены, мощные руки и ноги. Посеревший балахон и потрепанные мужские штаны для верховой езды. Ноги босые.

- Уезжайте! - крикнула она, размахивая руками. - Я меченая!