Меченосцы

— Что рука человеческая сделала, то она может и сломать. Против миланских лат есть и мечи миланские, и английские стрелы.

— Английские стрелы? — с тревогой спрашивала Ягенка.

— А разве я тебе не говорил? Нет в мире лучников лучше англичан… Разве только мазуры лесные, но и у тех нет такого оружия. Английский арбалет на сто шагов пробьет самые лучшие латы. Я видел под Вильной. И ни один из них не дает промаху, а находятся и такие, что попадают в ястреба влет.

— Ах, язычники окаянные! Что же вы с ними делали?

— Ничего не оставалось, как сейчас же нападать на них. Хорошо они, собачьи дети, и бердышами орудуют, но уж врукопашную наш знает, что делать.

— Ну, хранила вас рука Господня, сохранит и теперь Збышку.

— А я тоже вот что часто думаю: "Господи Боже, уж если ты нас сотворил и поселил в Богданце, так уж теперь гляди, чтобы мы не исчезли". Но это уж дело Божье. По правде сказать — немалое это дело: за всем миром присматривать и ни о чем не забыть, но зато человек, во-первых, сам кое о чем напомнит, не жалея на церковь святую давать, а во-вторых, ведь и голова-то Божья не то, что человеческая.

Так иногда разговаривали они, ободряя взаимно друг друга и обнадеживая. А между тем протекали дни, недели, месяцы. Осенью случилась у Мацьки история со старым Вильком из Бжозовой. Между Вильками и аббатом давно тянулся спор о пограничном леске, который аббат, когда Богданец был у него в залоге, выкорчевал и присвоил себе. В свое время он даже вызывал обоих Вильков на бой, на копьях или на длинных мечах, но те не хотели драться с духовным лицом, а судом ничего не могли добиться. Теперь старик Вильк снова поднял вопрос об этой земле. Мацько же, который ни на что в мире не был так скуп, как на землю, в чем следовал как влечению своей природы, так и тому соображению, что на только что выкорчеванных местах отлично всходит ячмень, даже и слушать не хотел об уступке. И они бы обязательно пошли судиться, если бы случайно не съехались у ксендза в Кшесне. Там, когда старый Вильк внезапно сказал в конце жестокой ссоры: "Прежде, чем нас люди рассудят, я положусь на Бога, который отомстит вашему роду за мое горе", — упрямый Мацько тут вдруг размяк, побледнел, на минуту замолк, а потом сказал беспокойному соседу:

— Слушайте, дело начал не я, а аббат. Один Бог знает, чья тут правда, но если вы хотите накликать беду на Збышку, так берите землю, а Збышке да пошлет Господь здоровья и счастья настолько же, насколько чистосердечно я вам уступаю.

И он протянул Вильку руку; тот, давно зная старика, весьма удивился, так как и не предполагал, какая в этом как будто бы каменном сердце таилась любовь к племяннику и какая тревога за судьбу Збышки владела этим сердцем. И он долго не мог выговорить ни слова, пока наконец обрадованный таким исходом дела ксендз не осенил их крестным знамением. Тогда Вильк сказал:

— Ну ежели так, тогда другое дело. Мне не земля важна была, потому что я стар и некому мне оставить ее, а справедливость. Кто со мной обойдется по-хорошему, тому я еще свою уступлю. А вашего племянника да благословит Господь, чтобы вы на старости лет не плакали по нему, как я по своем единственном парне…

И они бросились друг другу в объятия, а потом долго препирались о том, кому владеть землей. Все-таки Мацько в конце концов дал себя убедить в том, что так как Вильк один на свете, то ему некому оставить имущество.

После этого он пригласил старика в Богданец, где почтил его обильным угощением, потому что и сам был в душе очень рад. Радовала его мысль, что на выкорчеванной земле хорошо уродится ячмень, а кроме того, что он отвратил от Збышки беду.

"Только б вернулся, — думал старик, — а уж земли и богатства у него будет вдосталь".

Ягенка не менее его была довольна этим примирением.

— Уж, конечно, — сказала она, выслушав, как было дело, — если Господь милосердный захочет показать, что ему мир милее ссоры, то Збышко благополучно вернется назад.

В ответ на это лицо Мальки прояснилось, точно на него упал солнечный луч.

— Так и я думаю, — сказал он. — Всемогущ Господь Бог, но и в отношении всемогущества его есть способы: надо только голову иметь на плечах…

— В хитрости у вас никогда недостатка не было, — отвечала девушка, поднимая глаза к небу.

А через некоторое время, точно обдумав что-то, она снова проговорила:

— Но уж и любите же вы этого своего Збышку. Уж и любите… Ой-ой-ой…

— Как же его не любить, — отвечал старый рыцарь. — А ты? Разве ты его не любишь?

Ягенка ничего не ответила прямо. Но она сидела на скамье рядом с Мацькой, а теперь пододвинулась еще ближе к нему и, отвернувшись, тихонько толкнула старика локтем:

— Оставьте вы меня в покое.

XX