Меченые Проклятием

– Вчера вечером Балион и Филион набросились друг на друга, как два взбесившихся пса. Они никогда прежде не ссорились и не могут объяснить, почему вдруг между ними возникла такая неприязнь, однако сегодня Балион смахивает на отбивную котлету, а Филион еле волочит ноги, даже после того как ивилгратка сделала для него все, что было в ее силах.

– Это было вчера. Откуда ты знаешь про это?

– Через несколько минут Гвин-садж спросит мое мнение о случившемся, вот откуда. А теперь ответь на мой вопрос, я ведь забуду твой ответ.

– Тогда зачем спрашивать?

Тибал вздохнул.

– Никогда не спрашивай шуулграта, почему он делает то или это. Ты вызвал у них ненависть друг к другу, так?

– Да.

Худой шуулграт посмотрел на него с любопытством.

– Ты ставил опыты, проверял, способен ли ты вызывать сильные чувства в других, как приписывается муолгратам? Ты внушил им бессмысленную ярость и наблюдал, что из этого получится?

Раксал пожал плечами, соглашаясь.

– Ради чего? Ты надеялся, что таким способом тоже испытаешь хотя бы тень ее?

– Нет, если тебе это интересно.

Тибал снова отпил из кружки.

– Ты хотел бы снова испытать чувства или тебе лучше быть тем, чем ты стал, – человеком-сосулькой?

– Чувства кажутся ненужными помехами, источником всяческих бед и хлопот. Зачем бы я хотел их испытывать?

– Но ты хочешь! И знаешь, есть способ. В Рарагаше… Способ есть!

На мгновение Раксал ощутил интерес… разумеется, чисто интеллектуальное любопытство. Иначе же и быть не может!

– Какой?

– Эге! – Тибал ухмыльнулся и сделал еще глоток. – Погоди и узнаешь. Ты подумываешь о самоубийстве. Обычный прием муолгратов – выбрать вооруженного человека и ввергнуть его в слепую жажду убийства. Жестоко по отношению к такому избраннику: ему ведь приходится жить с таким воспоминанием… О Судьбы!

– Что такое?

Шуулграт молча покачал головой. Лицо его сморщилось в выражении, которое, как вспомнил Раксал, означало брезгливость, отвращение и боль. Но точно он определить не мог.

Из теней донеслось громкое «ик!», и появился Полион – на этот раз с двумя полными кружками.

– Эй! Шуулграт!

– Привет, новобрачный!

Полион остановился, расплескивая сидр. Он тупо прищурился на Тибала.

– Ты мне скажешь, сколько у меня будет сыновей?

– Нет.

– Ну а… ик!.. долго мне быть женатым?

– Я же сказал тебе, что никогда ничего не предсказываю.

Полион нахмурился и отпил из кружки.

– Все вранье! – объявил он и, шатаясь, удалился в темноту.

Тибал перегнулся, пряча лицо в ладонях.

– Тебя что-то тревожит? – спросил Раксал.

Тибал не ответил.

– Немного перепил?

– Помолчи! – Голос Тибала надломился.

Что попросту подтверждало, что шуулграты действительно теряют рассудок. Правда, Тибалу Фрайниту удавалось лучше скрывать свое безумие, чем другим. Только и всего. Вскоре Тибал вздохнул и выпрямился.

– Почему ты не захотел ответить на его вопросы? – спросил Раксал.

– Какие вопросы? Чьи? А! – Тибал вскочил на ноги.

– Раксал-садж! – От темноты отделилась Гвин Тарн. Она одарила его улыбкой, а потом вгляделась в его собеседника. – Ты плакал?

Тибал протер глаза.

– От дыма.

– А! – В простом белом свадебном платье она обрела удивительное сходство с фигурами на классических фресках в Далинге. Раксал подумал, что зарданцы могли присвоить эту имперскую моду, как прибрали к рукам все материальные богатства. В таком случае их ввели в заблуждение, ведь белый цвет в Кволе был цветом траура.

В одной руке она несла небольшую корзинку. Ее темные волосы были зачесаны вверх и украшены бутонами белых роз. От нее исходили волны тихой радости, совершенно непохожие на потное возбуждение, которое он замечал во всех остальных женщинах. Она не была девушкой-худышкой, но ее фигура не походила на взбитые подушки, как у других тарнских женщин. Он еще узнавал красоту, как и музыку, и она трогала его не больше. Заметив восхищение на лице Тибала, он понял, какое впечатление она бы произвела на него в прошлом. Теперь он не почувствовал ничего.

Почти ничего. Он ощутил в ней какую-то властность, которой не находил объяснение. Может быть, она теперь некоронованная королева долины? Или все дело в том, что эта ночь принадлежит ей, что буйное празднество устроено в ее честь? Предположительно, это было ей приятно и придавало уверенности.

Она обратила свою улыбку на него.

– Ты не пойдешь потанцевать со мной?

– Нет.

Она надула губы.

– А ты еще раз потанцуешь со мной, Тибал?

– Еще бы! И с большим изяществом. Я наступлю тебе на ногу всего один раз!

Она засмеялась.

– Вот этому пророчеству я не поверю! Ты лучший танцор из всех, кого я знаю. А так как мы уже один раз потанцевали, то разделяем приятные воспоминания, правда? Раксал, ты сидишь тут, будто бородавчатая жаба, и наводишь на всех тоску. Ты, очевидно, не хочешь участвовать в праздновании, а потому можешь выполнить одно мое небольшое поручение.

Раксал не увидел в этом выводе никакой логики и промолчал.

Гвин протянула ему корзинку.

– Бедная Джодо в своей палатке среди леса слышит музыку, песни и готова выплакать глаза от тоски. Мы хотя бы можем поделиться с ней угощением. Боюсь, только это в наших силах, но вот кое-какие лакомства для нее.