Мечеть Василия Блаженного

Что же, хоть в чем-то мы, жители Москвы, на своем настояли. Убийцу Ани Бешновой искали и нашли. Можно предположить, что дело раскрыто. Будь хоть какие-то нестыковки, хоть какие-то лазейки, лица, по странной иронии называемые у нас правозащитниками, уже сделали бы из задержанного гражданина республики Узбекистан нового Бейлиса. Уже предоставили бы в его распоряжение телевизор в камере, черную икру в передачах и персонального секретаря по связям с мировой общественностью. Уже отсняли бы кучу роликов о том, какой он хороший сын и заботливый папаша. Коль скоро ничего подобного не происходит, мы, пожалуй, можем поверить своей милиции.

Можно сколь угодно громко кричать о саморекламе, которой-де занимались все, требовавшие взять расследование под особый контроль. Но результат-то достигнут: убийство, которым никто сначала не хотел заниматься всерьез, раскрыто. И тут вдруг (не из властного, а из либерально-оппозиционного лагеря) был сделан исключительный по своему цинизму ход, преследовавший одну-единственную цель: отвлечь внимание общества от дела Ани Бешновой.

Предыдущий ход — очернение образа погибшего ребенка — не сработал. Хотя старания были приложены немалые. Но не прокатило. Общество почему-то не приняло предложенный постулат, что несовершеннолетняя жертва убийцы и насильника должна (если, конечно не относится к разряду каких-либо «меньшинств») посмертно проходить суровый экзамен по поводу своего морального облика, биографии и даже внешности, а потом уж претендовать на расследование обстоятельств своей гибели. (Экзаменаторы при этом самоназначаются без нашего спроса).

И тогда информационное пространство в одночасье наполнили сообщения о гибели иркутской школьницы-«антифашистки» Оли Рукосыла. Написали о трагедии многие… Написали? Нет, пожалуй, это не называется «написать», это на сетевом жаргоне будет «перепостить». Одна и та же корявая версия текста обежала не только порталы, но газеты и радиостанции. «Как рассказывают очевидцы, к ней подошли двое молодых людей, одетых по наци-скинхед моде, задали какой-то вопрос, дернули за руку. В ответ Ольга что-то резко ответила. После этого ее повалили на землю и в течение нескольких минут избивали ногами. Прохожие вызвали „скорую“, которая отвезла девушку в больницу, но в ту же ночь она скончалась». Вот сей текст, предоставленный сайтом «Индимедиа», все разом и подхватили.

И понеслось. Кто-то спешил, слишком спешил, чтобы тратить время на пустяки вроде написания других статей. Зато блоги наполнились разнообразными комментариями доверху. Никто не выжидал, чтобы общество самое сопоставило две смерти двух девочек — к вящему «моральному превосходству» последней. Сравнение стали навязывать сразу. Убийство Оли было провозглашено «более страшным», поскольку Аня погибла «просто так», а Оля — «за убеждения». Выражались и попроще: «шлюшку Бешнову — не жаль, а эту девочку с чудесными глазами — ОЧЕНЬ».

Куда так торопились — сделалось ясным весьма быстро, когда начало потихоньку проясняться, что никакой девочки Рукосылы никогда не существовало, что об ее убийстве решительно ничего не известно правоохранительным органам г. Иркутска. Никто с ней не учился, не дружил, не соседствовал. Никто ее не хоронил.

Впрочем, сомнительное качество сообщения бросалось в глаза и до журналистских расследований. Опять же: «Первыми подозреваемыми в убийстве Ольги стали иркутские неонацисты Бумер и Деф. Оба они проходят в качестве обвиняемых по делу о нападении на экологический лагерь в Ангарске. Бумер широко известен своей крайней неадекватностью и агрессивностью, а также сотрудничеством с милицией».