— Ложь! — возразила она. — Но мне нравится. — И, потянувшись всем телом навстречу, поцеловала его.
Полоумный Волк искупался в том же пруду, где и раньше, затем напялил на себя одежду, украденную с бельевой веревки где-то на окраине города. Ближе к полуночи они оказались на окраине долины. На север, на восток и на запад уходили незнакомые горы и лощины.
— Ну и куда пойдем? — спросила Ина.
В темнеющем небе Полоумный Волк различил одно из созвездий, которое в его народе прозвали Близнецами, и нашел по нему звезду по имени Йект Кбен, Очаг, — звезду, которая никогда не движется. Затем указал чуть правее звезды.
— Что там? — спросила Ина.
— Дом, — ответил он.
МАЙКЛ ШИ
Руб, мастер-колорист
О многокрасочный Геликс! Радужный водоворот, яркий лабиринт суетливых улиц и цветных построек, поднимающихся по спирали к вершине невысокой горы или высокого холма, тоже именуемого Геликсом. Город лежит в нескольких милях от Каркман-Ра, самого оживленного порта планеты, движителя торговли всего Агонского моря.
Все склоны Геликса застроены горделивыми дворцами и особняками, и их горящие на солнце черепичные крыши и яркие стены сверкают, словно бесчисленные грани невероятного драгоценного камня, выступающего из почвы. Потому что цвет в Геликсе значит много. Вообще-то, на всем архипелаге Эфезиона щегольство и всякого рода рисовку возводят в культ — Базар Южного Полушария, вот как называют эти острова, — однако в Геликсе краски воистину не ведают границ, не знают удержу. Устремленная к небу, поскольку город раскинулся по склонам горы, каждая постройка здесь на виду и старается заявить о себе. Это просто праздник красок.
Таким увидел город Бронт Безжалостный, когда осенним утром топал вверх по закрученным спиралью улицам, пробираясь между подводами и наемными фургонами, колесницами и рикшами. Будучи тундровым джаркеладцом, человеком, рожденным для войн и набегов, Бронт глядел на ошеломляющий Геликс, ощущая легкое смятение от переизбытка деталей. Куда ни посмотри: если карниз, то с затейливой резьбой, если окно, то с красочной рамой, а если дверь — непременно с пилястрами или обшитая панелями… и, главное, все излишества старательно выкрашены, каждое в свой оттенок.
Оттенки красок служили темой и всех разговоров, долетавших до ушей воина, — только краски тут и обсуждали. До Бронта из толкающейся толпы доносились такие обрывки бесед: