Мечи легиона

— А завтра будет еще хуже, — сказал Скилицез. — Йезды теперь знают, сколько нас и как мы действуем. Они знают, какие из их городов мы можем взять штурмом, а какие для нас недоступны. К их гарнизонам каждый день подходят свежие подкрепления, а летучие отряды, которые грызут нас все время, получают поддержку из городов.

Вывод, который следовал из этих рассуждений, вовсе не понравился Виридовиксу:

— Стало быть, они сожрут нас по кусочкам. И очень скоро. У нас нет резервов.

— У нас были бы резервы, — сказал Гуделин, — если бы не несчастливое стечение обстоятельств. По злой случайности погиб Аргун, а затем аршаумы перегрызлись между собой — и вот мы лишились почти половины армии. Если бы не эта неудача…

— Когда-то я служил под командой Нефона Комнина, — задумчиво проговорил Скилицез. — Знаешь, как он говаривал? Если бы все «если» были засахаренными орешками, в мире не осталось бы голодных. — Его взгляд задержался на толстом животе Гуделина. — Может, он имел в виду тебя?

Возможно, Скилицезу не стоило напоминать сейчас бюрократу об их давней политической распре.

— Возможно, — кратко отвечал Гуделин. — Не сомневаюсь, что сейчас Комнин нашел в своей философии подлинное утешение.

После этой реплики повисла мертвая тишина. Слова чиновника ошеломили всех. Они казались почти кощунственными: Комнин погиб от страшного колдовства Авшара в битве при Марагхе. Гуделин понял, что зашел слишком далеко, и покраснел. Он торопливо сменил тему:

— Кто знает, может, нам лучше будет обойтись вообще без эрзерумцев, раз они при малейшей трудности бегут домой.

В словах Гуделина была доля правды, но после неудачного выпада в адрес Нефона Комнина он не мог рассчитывать на поддержку своих товарищей.

— Это несправедливо! — сказал Горгид, раздраженный еще и тем, что чиновник оскорбляет соотечественников Ракио. — С самого начала они не скрывали, что воюют за себя, а не за нас. Кроме того, мы видели, что йезды относятся к ним с «особым вниманием».

— Просто йезды хотят, чтобы горцы поскорее бросили нас. — Гуделин не собирался сдаваться. — Но когда эрзерумцы отступают, они бегут к себе домой, а нам остается лишь расплачиваться за их бегство. Не слишком ли горькой подчас оказывается эта расплата? Попробуй отрицать, если можешь!

Никто не сумел возразить Гуделину. Однако вскоре слова Горгида получили страшное подтверждение. На дороге йезды выставили колья, на которые насадили тела нескольких эрзерумцев, взятых в плен во время одного из набегов. У йездов было достаточно времени для пыток, и они применили всю свою дьявольскую изобретательность, замучив пленников до смерти. Одному горцу облили маслом бороду и подожгли.

Ариг, не проронив ни слова, похоронил погибших. Если йезды хотели таким образом запугать аршаумов, то просчитались. Страшное зрелище лишь ожесточило сердца кочевников Шаумкиила. В холодной ярости они окружили человек двадцать разведчиков-йездов и погнали их прямо на ощетинившийся копьями отряд горцев. Враги погибли до единого. Это зрелище доставило эрзерумцам мрачное удовлетворение.

Но на следующий день йезды атаковали снова. Окованные железом тяжелые ворота одного из самых больших городов — Дар-Шаракина — распахнулись, и отряд йездов вырвался из него, чтобы наброситься на аршаумов. Двое разведчиков, издалека наблюдавших за армией Арига, присоединились к нападавшим.

Ариг решил основные силы своей армии бросить на Дар-Шаракин. Если бы ему удалось ворваться в ворота, пока они открыты, он захватил бы город.

Но командир гарнизона понял это тоже и успел захлопнуть ворота перед носом у аршаумов. Почти весь гарнизон оказался под стенами, однако город был спасен. Аршаумы в замешательстве кружили вокруг Дар-Шаракина. Они оторвались от горцев, и теперь эрзерумцы остались без прикрытия.

Отряд Грашвила остановил атаку йездов почти мгновенно. Привыкшие к стычкам с каморами на краю степи, ветераны крепости Гуниб ждали, пока йезды не приблизятся на достаточно малое расстояние, чтобы нанести им сильный удар. Десятки легковооруженных конников-йездов были выбиты из седел длинными копьями эрзерумцев, остальные изо всех сил погнали лошадей назад, спасая свою жизнь.

На правом крыле события развивались иначе. Здесь остались разрозненные группы горцев, которые не ушли домой вместе со своими отрядами. У них не было даже единого командира. Каждая маленькая группа, объединенная узами родства или дружбы, воевала как ей вздумается. Не имея возможности провести единую атаку, они вели бой, как кочевники, — беспорядочно, часто отступая и снова бросаясь вперед. Однако йезды владели этой тактикой куда лучше.

— Держись рядом, — сказал Ракио Горгиду, когда засвистели первые стрелы.