Мечи с севера

– Вы правы, – сказал Харальд, – простите меня за грубость. Я просто сразу не понял, в чем дело. Со мной это бывает, вы же знаете. Теперь вот что: раз удача нам улыбнулась, постараемся ее не спугнуть. Огня не разжигать, не разговаривать даже шепотом, не есть, не пить, пока не проникнем в крепость. Понятно?

Варяги кивнули в знак того, что приказ командира им понятен, и отправились к тому месту, где в бегущую по дну ущелью речки впадал ручей. Не теряя времени, они принялись копать, двигаясь тихо, как призраки.

Хотя они и выстроились в цепочку, работа все равно была не из легких. Их утешало только то, что придуман надежный путь проникнуть в крепость, да еще то что наконечники у варяжских копий были широкие, а не узкие, как у копий булгарской гвардии.

День клонился к вечеру, и яркий солнечный свет вовне туннели сменился тусклым сумеречным. Варяги постепенно приближались к своей цели, крепостному колодцу. Наконец, после двенадцати часов работы, Харальд шепнул Халльдору:

– Тут по колено холодной воды, а у меня над головой начинается круговая каменная кладка. Далеко вверху мерцает свет, видно, колодец закрыт крышкой, а возле него горят факелы. Что теперь будем делать, брат?

– У нас нет с собой лестниц, – тихонько прошептал ему в ответ Халльдор, – но, похоже, в ширину колодец не больше двух локтей. Наверх можно взобраться, упираясь в его стенки спиной и ногами.

– Не нравится мне это, – сказал Харальд. – Если тот, кто будет карабкаться первым, упадет, а это весьма вероятно, камни-то скользкие, он увлечет за собой всех остальных. А устроив кучу-малу на дне колодца, мы будем легкой добычей для неприятеля.

Ульв протиснулся к ним и прошептал:

– Хватит болтать, как бергенские прачки у реки. Я знаю, что надо делать. Ты, Харальд, первейший в мире великан. Так что встань здесь, на дне колодца, сцепи руки и помоги Халльдору взобраться тебе на плечи. Потом я взберусь с топором на плечи Халльдору. Оттуда я смогу достать до крышки колодца, разобью ее тремя ударами топора, выберусь из колодца и втяну за собой Халльдора. Вдвоем мы будем сдерживать натиск тунисцев, пока все остальные не выберутся наружу.

– А я буду стоять тут, в воде, пока все войско не взберется по мне наверх как по лестнице? – мрачно спросил Харальд. – Ничего себе работа для командира!

– А не надо было вырастать таким здоровенным, – ответил Ульв.

– Я войду в крепость первым и только первым, – заявил вдруг Халльдор. – Сегодня мой день, я это чувствую. И если я не войду туда первым, то вообще не войду. А когда мы вернемся в Исландию, тебе придется объяснить нашим, почему ты не дал своему лучшему другу совершить величайший подвиг в его жизни.

– Да ты чуть не плачешь, малыш, – серьезно проговорил Ульв. – Так и быть, иди первым. Но если с нами что случится из-за твоих детских капризов, я буду лупить тебя всю дорогу до Рейкьявика.

Халльдор радостно заулыбался. Он подтолкнул Харальда к стене, чтобы у того был упор. Ульв взобрался на плечи командира. Потом настал черед Халльдора.

Он был так рад идти впереди всех своих товарищей, что ему хотелось петь дроздом. Карабкаясь вверх с помощью друзей, зажав в зубах меч, он думал о том, что, потренировавшись, смог бы научиться взбираться даже по отвесной стене крепости.

– Как же здорово быть варягом! Найдется ли в целом свете другое столь же замечательное ремесло!

Вот его голова ударилась о деревянную крышку колодца. Упираясь в скользкую каменную кладку одной рукой, другой он достал изо рта меч и изо всех сил ударил по ней снизу вверх. Расчет был правильный. Крышка треснула пополам, а Халльдора ослепил на какое-то мгновение яркий свет факела.

Это-то мгновение и оказалось для него роковым. У самого колодца, находившегося, как оказалось, в какой-то палате, стоял страж-тунисец, вооруженный боевым топором в виде полумесяца, и когда викинг выскочил из колодца, на него обрушился удар такой силы, что он рухнул на пол с раскроенной головой.

Услыхав его пронзительный крик, Ульв прыгнул вверх, в палату, прямо с харальдовых плеч, подобно рыси. Увидев что случилось с его товарищем, он зарычал от ярости и ударил сарацина в незащищенное горло. Тот полетел назад, зацепив при этом факел, который тут же погас, погрузив залу в темноту.

Оставшиеся внизу варяги закричали, почувствовав неукротимую жажду битвы, не стараясь более соблюдать тишину, хлынули в темную палату. Один из них додумался высечь огонь и вновь зажечь факел.

И тут они увидели, что очутились вовсе не в пиршественном зале, как думали, а в кладовой, где хранились съестные припасы. Мощная внутренняя дверь кладовой была заложена на пять железных засовов.

Четверо варягов, связав свои пояса, вытянули наверх Харальда.

Он проник в Ликату последним, и никто из варягов не убивался так от того, что случилось с Халльдором.

Увидев залитого кровью друга, Харальд заплакал, как девица, не стыдясь своих слез.

– Он, бедняга, сегодня предлагал нам побиться об заклад на свои зубы, и вот теперь у него вовсе не осталось зубов. Проклятый Маниак поплатится за это. Он у меня будет до конца своих дней есть одну манную кашу.