Мечник

В саму свалку я сразу не кинулся, и правильно сделал, поскольку ребятки в кожаной униформе подраться были не дураки, двигались чётко и слаженно, а каждый их удар был хорошо поставлен. Всё это мне бросилось в глаза моментально. И, вырвав из боя, как мне показалось, главаря этих пижонов, мускулистого рыжего парня, волосы которого были собраны в тугой пучок на затылке, я сосредоточился на нём.

– О-о-о! Мать вашу! – выкрикнул он. – Ещё один защитничек выискался! – и нанёс резкий удар кулаком левой руки мне в голову.

Я отскочил в сторону, и массивный кулак с набитыми мозолями на пальцах проносится мимо. Наношу ответный удар с правой. Но паренёк с лёгкостью блокирует его. Тут же его ответная контратака, и, несмотря на то что сам себя я считал опытным рукопашником, мне всё же достаётся пяткой в бок. Противник не останавливается и не даёт опомниться, удар идёт за ударом, а мои не достигают цели.

«Ну, – думаю, – если и остальные сейчас навалятся, то дела мои станут совсем плохи. Надо решать проблему как можно скорей и не оглядываться на правила честного боя».

Прыжок на противника! Парень выставляет вперёд левое плечо, а я кулаком наношу ему скользящий удар прямо в висок.

– А-га-ха! – Противник с дикими хрипами падает на тротуар, а я тороплюсь на помощь к гвардейцам и их союзнику.

К счастью, остальные студиозусы из самых лучших семей Конфедерации оказались послабее своего лидера и спустя пару минут уже лежали рядом с моим первым противником.

И когда всё окончилось, наконец патруль МВД появился – три степенных и солидных мужичка лет под сорок, с короткими карабинами за плечами и в новеньких синего цвета гимнастёрках. Представились, всё как положено, без грубости и хамства, проверили документы, осмотрели побитых студентов, а затем и гвардейцев. После чего задали единственный волнительный для них вопрос, имеет ли кто-то желание писать заявление в участок. Таковых не нашлось ни с нашей стороны, ни с противной, всё же мальчики серьёзно не пострадали, и только их лидер время от времени встряхивал контуженой головой.

Патруль прошествовал дальше и скрылся за поворотом, а я повернулся к студентам и спросил:

– Продолжение будет или пойдём по стопарику за мир во всём мире и меж нами в частности выпьем?

Рыжеволосый прикоснулся к синяку на голове, который быстро набухал красным, болезненно поморщился и ответил:

– Давайте выпьем. На сегодня боёв хватит.

– Из-за чего хоть драка вышла?

– Как всегда, из-за девушки.

– И где она?

– Да пока мы тут махались, она с другим ушла.

– Вот так всегда: двое дерутся, а третья сторона всё самое вкусное съедает. Пошли в ресторан, я угощаю.

– Нет уж, угощение за мной, – в разговор вступил мой старый знакомец Чингиз Керимов, который и был тем человеком, что за гвардейцев вступился, и которого я не видел уже года три. – Ради такой встречи сегодня всё только самое лучшее и за мой счёт.

– Здравствуй, Чина. – Я протянул руку.

– Здравствуй, Саша. – Крепкое рукопожатие.

– Пойдём посидим? – Он кивнул на распахнутую дверь в ресторан.

– Давай, ведь не каждый день такого хорошего товарища, как ты, встречаешь, – согласился я и, расплатившись с извозчиком, направился за ним.

Мы посидели с нашими оппонентами, выпили мировую, познакомились и отошли за столик Чины, который, как оказалось, только вчера прибыл в столицу, а сюда зашёл совершенно случайно, перекусить в обеденный перерыв. Прошло всего полчаса после жаркой рукопашной схватки, а гвардейцы со студентами уже были друзья не разлей вода и пели какие-то свои, неизвестные нам песни. И, глядя на них, таких весёлых и беззаботных, мы с Керимовым чувствовали себя самыми настоящими стариками.

– Эх, – тоскливо вздохнул Чина, – где мои шестнадцать лет?

– Да ладно. Тебе сейчас сколько?

– Двадцать девять.

– Женат?

– Да, недавно две дочери родились, живу в Керчи. А у тебя что нового?

– Тоже женат, сыну третий год пошёл, обретаюсь здесь, в столице, но бываю дома редко, дела торговые.

– Странно, а я всегда думал, что ты истинный армеец и до самой своей смерти будешь государству служить, – удивился Керимов.

– Служить можно по-разному. Кстати, я по зиме тебя искал и узнал, что ты с морским караваном куда-то ходил?

– Ну, это всё по заданию вашей госбезопасности. Не знаю, говорить или нет.

– Мне можно, я сам с таким караваном ходил, только сухопутным.

– Вот что, значит, ты имел в виду, когда про службу говорил, – кивнул татарин. – Тогда – да, для тебя секрета нет. На Констанцу этим летом плавали.

– И как там?

– Ничего хорошего, единственный рабочий порт на всём румынском побережье, а все остальные, Мангалия и мелкие деревушки, турками в пепелище превращены.

– На чём ходили?

– Две небольшие самоходные баржи, сделанные в этом году на Керченском судостроительном заводе. Скорость так себе, не больше шести-семи узлов, а грузоподъёмность совсем смешная – два трюма по триста пятьдесят тонн. На продажу возили боеприпасы и продовольствие. Так честно тебе скажу, Саня, больше я в те края с торговой миссией не ходок.

– И в чём проблема?