Мечники Гора

Держать кубок так, во-первых практично, а во-вторых эстетично. Практично в смысле большего контроля сосуда, а эстетичность имеет отношение к симметрии, подчёркивающей красоту рабыни. Но, помимо этого, при таком способе обе руки рабыни ясно видны. У неё нет свободной руки, например, чтобы выхватить кинжал, или насыпать порошок в кубок. Говорят, что когда-то давно, в Турии, свободная женщина, вооруженная кинжалом, переодевшись рабыней, попыталась убить Убара, подавая ему напиток. К счастью для Убара нападение провалилось. К сожалению для потенциальной убийцы, она оказалась не в состоянии убежать. Похоже, её анонимные наниматели и не собирались предоставлять ей возможность убежать, поскольку приготовления для такого отступления могли быть замечены и, возможно, закончились бы тем, что заговорщики оказались схваченными, лишившись прикрытия своей анонимности. Пытаясь убежать, женщина упёрлась запертые перед нею двери, была схвачена и подвергнута раскалённому железу, а Убар позже получил от неё большое удовольствие. Также, учитывая, что она происходила из благородного семейства Турии, её публичное порабощение, демонстрация на триумфах и прочие унижения, порадовали горожан. Её больше не носили в её портшезе рабы, из-за чего гражданам приходилось прижиматься к стенам, теперь в городе она была ниже тарска. И, конечно, ей, закованной в цепи, пришлось побывать во многих пага-тавернах. Порой мы задаём себе вопрос, почему женщина готова рискнуть столь многим? Иногда мы спрашиваем себя, нет ли секретных шестерёнок, пружин и моторов глубоко в уме и сердце женщины, которые побуждают их выходить на пугающие, но манящие дороги. Мы задаёмся вопросом, почему некоторые из них подвергают себя опасности, почему они отправляются в опасные поездки и путешествия, почему они выходят ночью на высокие мосты. Возможно, та женщина, нашла свой собственный путь, искать ошейник. Если так, то она нашла то, что искала. Трудно понять ум, но ещё труднее, как мне кажется, понять сердце.

В любом случае обе руки должны быть на кубке.

Константина встала, держа кубок обеими руками, и приблизилась к Пертинаксу. Она наклонилась и, не скрывая раздражения, протянула кубок мужчине.

— На коленях, — указал я ей, и блондинка, с сердитым видом, опустилась на колени.

Пертинаксу, насколько я мог это сказать, понравилось видеть её перед собой на коленях. Как правильно она смотрелась в этой позе.

Интересно, подумалось мне, не мог ли где-то внутри Пертинакса прятаться мужчина.

Константина снова протянула кубок своему владельцу.

— Нет, — остановил я её.

— Я на коленях, — возмутилась она. — Чего ещё Вы от меня хотите?

— Ты что, никогда не подавала вино или пагу мужчине? — полюбопытствовал я.

— Чего Вы хотите? — повторила свой вопрос девица.

— Сесилия, — позвал я, — похоже, у нас здесь имеется невежественная рабыня. Проинструктируй её.

— Но я тоже, во многом невежественна Господин, — призналась моя рабыня, — Я научилась лишь немногому.

— Это верно, — согласился я, — просто сделай то, что Ты можешь.

— Меня не будет инструктировать рабыня, — заявила Константина, и поспешила добавить: — Такая рабыня.

— Тогда Ты будешь раздета и проинструктированы моим ремнём, — предупредил я.

— Я протестую, — возмутился Пертинакс.

— У Вас здесь нет Домашнего Камня, — отмахнулся я.

— Это — моя хижина, — напомнил он.

— А я в этом не уверен, — усмехнулся я.

— Вы не мой владелец, — сказала Константина. — Вы не можете бить меня!

— Ты, правда, так думаешь? — спросил я.

— Нет, — призналась она.

Теперь блондинка смотрела на меня без особой уверенности. Возможно, она впервые ощутила на себе глаза мужчины, который может пройтись плетью по её спине и бёдрам. Я видел, что она пыталась свыкнуться с этой мыслью. Также, я заметил, как в её глазах вспыхнул страх, но одновременно, возможно, что-то ещё.

Я подозревал, что прежде она никогда не была подчинена воле мужчины.

Конечно, мужчины обычно не спешат наказывать чужих рабынь, зачастую ограничиваясь строгим выговором и требованием сообщить о проступке хозяину, ну максимум пощёчиной, чего не скажешь о свободных женщинах, склонных быть довольно свободными в этом отношении. Но разве рабыни не называют любого свободного мужчину «Господином», а свободную женщину «Госпожой»?

Кроме того, Константина явно нуждалась в исправлении поведения, и я подозревал, что в её случае мог бы быть готов отступить от своих обычных принципов и сделать исключение лично для неё.

Безусловно, если будь она свободной женщиной, то о плети не шло бы речи от слова вообще. Свободные женщины на Горе, впрочем, как и на Земле, свободны делать многое из того, чего бы им хотелось, практически не опасаясь последствий. Они свободны делать почти всё что угодно без страха перед наказанием. Эта снисходительность и терпимость, разумеется, не распространяется на рабынь.

— Господин? — спросила разрешения Сесилия.

— Начиная, — кивнул я.

— Ты перед своим господином, — сказала брюнетка. — Расставь колени.

Я буквально ощутил, что Сесилия будет наслаждаться этим процессом.

— Никогда! — возмутилась Константина.