Мечом и любовью

— Захотелось приключений, — легкомысленно ответила девушка. — Моя мать, много лет назад, поступила так же: под видом мужчины устроилась на службу в отряд королевских мечников, дослужилась до капитана и даже получила титул.

— Да ты что?! — недоверчиво усмехнулся воин. — И как же её звали, если не секрет?

— Ясс ди Варис маркиз ди Конта.

У Ремма даже челюсть отвисла от изумления. Он уставился на девушку с таким видом, словно она изрекла величайшую глупость на свете.

— Ты хочешь сказать, что «Гроза Вальдо» был… тьфу, даже язык не поворачивается!.. женщиной?

— Самой настоящей.

— А ты, значит, его… её родная дочь?

— Да, я дочь Яссы ди Варис.

— А, по-моему, ты лгунья… Капитан ди Конта погиб, когда отправился с герцогом Неймским по невесту короля. Утонул в море. Его вдова до сих пор живёт в Нейме.

— Ага… А никто не знает, где их сын?

— Говорят всякое…

— Моя мать не утонула. Боги спасли её. После многих приключений она вернулась в Илларию и забрала своего сына — моего заносчивого старшего братца Сандара — у маркизы, которой он и даром не был нужен, потому что не она его родила, а моя мать от доктора ди Аеса. Мама не захотела возвращаться на службу, так как устала прикидываться мужчиной. К тому времени она служила у принца Лотара Танибского, которого спасла из медаусского плена. Вместе с принцем Ясса отправилась в Таниб, а затем помогла ему завоевать и создать Ландию. Сейчас она правая рука короля Ландии и его главный военачальник.

Ремм лишь головой покачал в изумлении.

— Святые Небеса! Вот так история! Не могу поверить до сих пор… Я ведь служил в том отряде сопровождения и прекрасно помню капитана. Это был настоящий мужик и великолепный боец! — воин помолчал, всматриваясь в лицо девушки. — Подойди-ка поближе к огню… Да, теперь вижу… В тебе есть его черты. Эти глаза… Теперь я вспомнил! Это глаза капитана ди Конта! Я никогда не забуду, какой холодной яростью, жестокостью и беспощадностью они вспыхивали во время боя. Ну и ну! Кто бы мог подумать…

— Надеюсь, ты не из болтливых, и мой рассказ останется между нами… Впрочем, тебе никто не поверит.

— Это уж точно… Значит, ты пошла по стопам матери?

— Да. Я тоже хочу приключений.

— Кто же тогда твой… отец?

— А… Один варвар.

— Ты его не любишь?

— Я его мало знаю… Вскоре после моего рождения они расстались, и он потом женился на одной местной варварке.

— Хм… Ну, а что мать?

— Она нашла себе другого мужчину. Она ведь виолка, а виолки могут иметь столько мужчин, сколько пожелают. Одного на всю жизнь или для каждого ребёнка нового отца.

— Ничего себе обычаи! Ты тоже их придерживаешься?

— Я же виолка! — с неподдельной гордостью ответила девушка.

И словно в подтверждение её слов, над таверной сверкнула молния и прогрохотал запоздалый удар грома. Ремм невольно вздрогнул, а девушка и бровью не повела.

— И как теперь тебя называть? — спросил мужчина.

— Алоис Дангерус… Помни только это имя, а об остальном забудь. Потому что утром я надену этот наряд и снова стану парнем. И держи язык за зубами, если хочешь, чтобы мы остались друзьями.

— Да, если ты дочь Ясса ди… госпожи Яссы, то ссориться с тобой опасно, — кивнул с усмешкой мужчина.

— Я дочь Яссы Варис, можешь поверить мне на слово, — с гордостью ответила девушка.

С наступлением ночи они разбрелись по облюбованным местам и легли спать. Ремм улёгся на лавке, подложив под голову седло и подстелив потник, а девушка легла на столе, придвинув его к очагу. Закутавшись в высохший плащ, подложив под голову сумку, она свернулась калачиком и сладко засопела. А Ремм долго ворочался на узком жёстком ложе, поглядывая на тёмный неподвижный силуэт, освещаемый слабыми отблесками догорающего огня. Заснул он далеко за полночь, и снилось ему такое, о чём его соседке лучше не знать, особенно, когда под рукой лежит длинный обоюдоострый меч из превосходной илларийской стали…

Глава 2

На следующее утро, едва открыв глаза, Ремм увидел стройного красивого юношу в узких суконных штанах и длинной стёганой куртке, расшитой цветной шерстью. Высохшие короткие волосы обрамляли лицо мягкими волнами, а непроницаемые синие глаза смотрели холодно и равнодушно, как две вековые льдинки. И вчерашний вечерний разговор показался мужчине ночным бредом, так не похож был этот гордый сдержанный юноша на улыбающуюся девушку-болтушку.

— Вставай, старина. Солнце уже на небе, — произнёс он.

Через запыленные окна, в самом деле, пробивались косые солнечные лучи.

Юноша вернулся к очагу и начал раздувать огонь. На вертеле уже ждал жарки фрезан. Ремм медленно поднялся, зевая и почёсываясь. Потянувшись до хруста костей, невольно застонал, так как отдавил на кривой лавке все бока. Выйдя на улицу, умылся до пояса холодной дождевой водой, скопившейся в керамической бочке под стоком, сходил в кусты по делам, и вернулся в таверну, где уже вкусно пахло скворчащей на огне дичью. Оделся, расчесал волосы и завязал на затылке цветной тесёмкой.

После завтрака оседлали коней, увязали вещи и покинули приютившую их таверну, держа путь на юг, в Таормин.