Мечом раздвину рубежи

Хозрой вышел вслед за ним. Хотя в плотном тумане ничего нельзя было рассмотреть уже в двух-трех шагах, он стал вглядываться туда, где в полусотне шагов стояла палатка Исаака и покачивалась на волнах у берега его огромная, напоминающая по величине морской корабль грузовая лодка с парусом. Как ты говорил утром, Исаак? «…Мы, сыны истинной веры, должны помогать друг другу. Все народы мира враждебны нам, и только наше единство поможет нам выстоять в борьбе с ними». Мудрые, справедливые слова, но только в одном — сыны истинной веры должны быть едины и помогать друг другу в борьбе с иноверцами и другими народами. В таких случаях они воистину должны быть едины и стать нерушимым монолитом, ибо все народы и племена мира враждебны им. Но когда дело касается отношений внутри себя, сведения счетов между собой, здесь иное дело — тут каждый за себя, и в этой борьбе нет братьев по вере или союзников. Ведь людские законы ничем не отличаются от законов звериной стаи: в одном строю плечом к плечу защищаться от чужих и вцепиться сородичу в горло хоть на секунду раньше, чем он дотянется до твоего. Разве ты сам, Исаак, руководствовался в жизни другими правилами? И разве сейчас поступил бы по-иному, окажись на месте Хозроя? Так что воспринимай судьбу как должное, ибо не Хозрой распорядился твоей жизнью, а тот Единственный и Непогрешимый, в чьих руках жизнь и судьба каждого сына истинной веры…

Хозрой, погруженный в размышления, даже вздрогнул от неожиданности, когда из тумана возник бывший разбойник.

— Хозяин, твой друг Исаак бросил тебя и уплыл в Итиль-кел, — сообщил он. — Мы не обнаружили ни его палатки или лодки, ни единой вещи на берегу. Если бы не следы костра, никто не догадался бы, что еще вчера он был нашим соседом.

— Ты возвратился слишком быстро, — озабоченно сказал Хозрой. — А сделать дело быстро не всегда значит сделать его хорошо.

— Ты напрасно волнуешься, хозяин. Исаак и все его люди спали как сурки, когда мы напали на них. Свернуть палатку и зашвырнуть в лодку вещи с берега тоже не заняло у нас много времени. Потом мы отогнали лодку на середину реки, пустили ее по течению и возвратились на берег на прихваченном с собой рыбацком челне. Парус мы свернули, мачту убрали, так что в тумане лодка еще долго не будет заметна с суши. Течение посреди реки быстрое, и лодка скоро станет недосягаемой для глаз русов и викингов у переволоки.

— Где плащи, в которых вы ходили за грибами?

— Конечно, в лодке Исаака, — ответил бывший разбойник. — Вначале я хотел спрятать их в кустах, близ которых стояла палатка Исаака, но затем передумал. Ты говорил, что древлянский воевода умный человек, и подобная небрежность могла бы его насторожить.

— Ты поступил правильно. Теперь оставь меня и напомни своим товарищам, что их плата за события минувшей ночи может превратиться в ничто, если они не будут держать язык за зубами. Вели разбудить меня сразу, как только русы и воины кагана начнут сражение…

Спать ему пришлось недолго — слуга разбудил его еще до восхода солнца:

— Хозяин, вставай. Русы и хазары вступили в бой.

Плеснув в лицо водой из кувшина и схватив кусок лепешки, Хозрой взобрался на облюбованный им для наблюдения береговой откос. Сегодня он не следил за сражением, сегодня он был, по существу, его участником и поэтому сразу забыл обо всем на свете, кроме открывшейся его глазам картины. В ней еще не было ничего необычного или тревожного, но Хозрой знал, что это обманчиво, ибо судьба сражения, длившегося на берегу Итиля третьи сутки, будет решена уже в ближайшие минуты. Если русы и викинги сейчас только готовились к бою, то их противник был готов к нему полностью! Хазарам нужно было нанести решающий удар прежде, чем воевода Бразд станет менять ночных дозорных и обнаружит оказавшихся в своем тылу ал-арсиев. А смену дозорных он производил с первыми лучами солнца, которое уже начало подкрашивать в розовый цвет край неба на востоке.

Вчера русам и викингам удалось продвинуть вереницу ладей и драккаров почти до выхода волока в открытую степь, и сейчас их боевые порядки находились всего в сотне шагов перед головной ладьей. Русы и викинги были подняты раньше обычного времени по тревоге выставляемых ночью в степь дозорных, были вынуждены наспех одеваться и облачаться в доспехи, не успели ни умыться, ни поесть, поэтому их движения сегодня были медлительны, в них отсутствовала всегдашняя четкость. Как и оба предшествующих дня, левый край их боевого строя занимали викинги-христиане ярла Олафа, посредине расположились русы, справа стояли викинги ярла Эрика. Как и вчера, примерно половина русов и викингов не находилась в боевых порядках, а хлопотала у ладей. Они уже не принимали хазар всерьез, для них главной задачей была подготовка ладей к волоку на Саркел-реку. Что ж, самонадеянность и недооценка противника обычно до добра не доводили, и подтверждение сей житейской мудрости русам вскоре предстояло испытать на себе.