Мечта балерины

— Я хочу предусмотреть все. Если будут идеи, позвони. Номер ты знаешь. — Закончив дело, Мак положил трубку и растянулся на кровати. Взяв с ночного столика книжку в твердом переплете, он открыл заложенную страницу и, поправив подушки под головой, начал читать.

Через пять минут, перечитывая одно и то же место по крайней мере в десятый раз. Мак уронил книгу на покрывало и с раздражением взъерошил свои густые светлые волосы. Он не привык к праздности, это ужасно, когда человек не знает, к чему себя применить. Он так привык работать по двенадцать-четырнадцать часов в день, что даже потерял способность расслабляться. Поднявшись, Мак подошел к оформленному на старинный манер окну, поднял портьеру и взглянул вниз на пустую улицу. Ряд домов с фасадами времен Тюдоров напомнил ему, что это город исторический.

Он был так привлекателен для столичного жителя или иностранного туриста, но в полдень здесь было тихо, как в могиле.., слишком тихо. И как Тара выносит это? Неужели она не скучает по Лондону? В первое время их совместной жизни Тара часто говорила о том, чтобы переехать за город, но Мак менял тему, обещая обсудить это «как-нибудь после». Он говорил ей, что наймет управляющего агентством, и тогда ему не придется постоянно быть на работе. Теперь он понимал, что стремление к успеху было для него как наркотик, не давая покоя. Он не хотел замечать, что его жена тоже нуждается во внимании.

Мак закрыл глаза. На ночном столике зазвонил телефон и вывел его из оцепенения.

— Слушаю?

— Мистер Симонсен? Здесь в вестибюле вас дожидается миссис Симонсен.

Кровь застучала у него в висках. Мак не знал, что ответить. Он уже начал было думать, что она не захочет видеть его. Весь день он боролся с желанием вернуться в магазин и посмотреть, там ли Тара, чтобы узнать, нарочно ли она избегает встречи.

— Скажите ей, что я сейчас буду.

Спускаясь вниз по лестнице, покрытой толстым ковром, Мак поправил галстук. Это, конечно, хороший знак, что Тара все еще не поменяла фамилию, хотя могла бы вернуть свою девичью.

Даже несмотря на то, что они не разведены, при существующих обстоятельствах ее никто бы не упрекнул в этом.

Она сидела на большом кремовом диване в вестибюле. На ней были светло-голубые джинсы и белая гофрированная блузка, а свой желтовато-коричневый жакет она сложила на коленях. Тара выглядела свежей и симпатичной, а когда она подняла на Мака свои зеленые глаза, у него возникло почти нестерпимое желание остаться с ней наедине в самой интимной обстановке, какую он только мог себе представить.

Она встала, и ее аромат окутал его, волнуя воображение.

— Я получила твое сообщение. Не могу долго разговаривать — помогаю Бет с учетом вещей. Что случилось, Мак? Что-нибудь серьезное, раз ты не мог просто сказать мне это по телефону?

Готовый ко всему. Мак расправил плечи.

— Я понял, что не хочу разводиться, — спокойно ответил он.

— Не хочешь? — В ее широко раскрытых глазах читалось волнение. — Тогда.., чего же ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне. Хочу, чтобы у нас была настоящая семья.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Ей казалось, что это сон. По пути в отель Тара безумно нервничала, страх и волнение переполняли ее при мысли, что она снова увидит его.

Их случайная встреча в музее встревожила все те надежды и мечты, которые ей следовало оставить давным-давно. Особенно после всего того, что случилось… Но сейчас, глядя в бездонные голубые глаза, которые не отрываясь смотрели на нее, Тара в смятении прижала жакет к груди.

— Это что, шутка? Если так, то очень неудачная. Сначала ты говоришь мне, что встретил женщину и хочешь развестись, а потом… Что происходит, Мак?

Он сказал себе, что надо успокоиться самому и не давить на нее. Сомнений быть не могло: сейчас, когда снова увидел ее, он только утвердился в своем намерении. Мак поражался, как вообще жил без нее так долго? Не жил, а просто существовал… Как мог он всерьез думать о том, чтобы жениться на ком-то вроде Амели? Она никогда не давала волю чувствам, была слишком озабочена своей внешностью и материальным достатком, слишком.., слишком холодна. Маку достаточно было увидеть румянец, выступивший на щеках Тары, чтобы вспомнить, как чувственна его жена — настоящая буря страсти и огня.

— Я не шучу, Тара. Мы с Амели расстались.

Тара почувствовала острый приступ ревности, услышав имя его подруги. Не зная имени, она смутно представляла себе эту женщину. Теперь она обрела плоть и кровь, стала реальной, и это больно задело Тару.

— И при чем тут я? Спасательный круг для утопающего?

— Конечно, нет. — Мак выглядел оскорбленным. Когда-то мы понимали друг друга, — продолжал он, кладя руку в карман темно-синего костюма. Неужели я так ошибался, думая, что мы поладим и теперь?

— Ты говоришь серьезно? — Сердце Тары бешено колотилось. Из всех причин, по которым Мак захотел встретиться с ней, примирение представлялось ей самой невероятной. Что стоит за всем этим, зачем он мучает ее, и.., почему от одного только взгляда на него все ее существо приходит в смятение?

— Настолько серьезно, что взял месячный отпуск.