Мечта Дракона

Рианнон повернулась к кровати. Ее яркие локоны соблазнительно струились по обнаженным ягодицам. И Мэлгон отбросил свои сомнения. Какая разница, что повлияло на ее решение? Была ли то обычная женская прихоть, или после поездки на родину к ней на время вернулась боязнь близости с мужчиной – теперь все это не имело значения. Она снова желает его – вот что главное.

Мэлгон, наконец, разделся и забрался в холодную, измятую постель. Притянув к себе стройное тело жены, он почувствовал, что она тихонько дрожит, и его вновь посетили сомнения. Неужели опять этот проклятый страх перед близостью? Не вырвется ли она в самый жаркий момент?

Но тут Рианнон повернулась к нему и прижалась грудью к его крепкому торсу. И тотчас сомнения оставили его. Мэлгон удовлетворенно заворчал, ощутив, как тепло нежного тела воспламеняет его. Потом взял ее лицо ладонями и крепко поцеловал. Аромат леса, который так ему нравился, обволакивал ее волосы, маленький розовый рот и холодную белую кожу.

Король затрепетал и развел ее ноги в стороны. Это было чистым безумием, но он не мог больше ждать. Словно желая твердо убедиться, что она и в самом деле намерена принять его, Мэлгон закрыл глаза и направил свое копье прямиком в нежное шелковистое отверстие. И поскольку Рианнон не напряглась и не начала вырываться, он ударил в нее еще сильнее, проникая еще глубже, Затем запрокинул голову и глубоко вздохнул.

О Рианнон! Она снова принадлежала ему.

Глава 18

Она снова бредет по темному, мрачному лесу в Манау-Готодин. Рядом– Алевенон. Он рассказывает о свойствах попадающихся на пути трав, а тем временем все дальше и дальше уводит ее от лагеря. Наконец они оказываются в глубине дубовой рощи, на поляне, полностью скрытой от света кронами огромных деревьев. Алевенон выводит ее на середину и приказывает раздеться.

Она понимает, что произойдет в следующую минуту, но не находит в себе сил бежать. Она парализована, тело ее неподвижно, как эти дубы, окружающие поляну. Она в ужасе наблюдает, как Алевенон достает из рукава белой рубахи маленький острый нож. Серповидное лезвие сверкнуло в лунном свете, случайно просочившемся сквозь ветви.

Алевенон угрожает ей. «Я собираюсь очистить тебя, – говорит он.– Это необходимо. Иначе боги тебя не примут».

Нож рассекает ткань ее платья. Холодное лезвие задевает кожу, она чувствует острую боль, и кровь, брызнувшая из раны, орошает лицо и белые одежды чародея. Онахочет закричать, но голос не слушается ее– так же, как и ноги. Нож снова и снова вонзается в ее тело.

Рианнон с криком проснулась, но ощущение металла, пронзившего ее плоть, так и не исчезло. В животе словно ковырялись острым серпом. Вся кожа ее покрылась потом, а боль усилилась настолько, что она почувствовала сильнейшие позывы тошноты. Рианнон попыталась выбраться из постели, но комната закружилась... Наконец ей с великим трудом удалось добраться до ночной вазы. Тут ее вырвало, и она улеглась прямо на полу, более не в состоянии пошевелиться.

Рианнон закрыла глаза; она только теперь осознала, что с ней произошло. Уже третий день подряд она принимала отвар из корней мари. Вкус был отвратительный, как всегда, только на сей раз лекарство повредило желудку. Она сразу улеглась в постель в надежде, что после небольшого отдыха дурнота пройдет. Улеглась – и заснула, к тому же увидела жуткий сон.

Рианнон содрогнулась. Снадобье оказалось ядовитым, или же она приняла слишком большую дозу? Но уж теперь-то, после того как желудок сам освободился от отравы, конечно, придет облегчение.

Но боль внезапно вернулась. Она вгрызалась в живот, проникала все глубже, впивалась острием в спинной хребет. Рианнон корчилась в судорогах. Колени ее дрожали, внутренности конвульсивно сжимались. Пот струями стекал на пол, особенно мокро было между ногами. Она посмотрела туда и увидела, что платье ее почернело от крови.

Рианнон подавила крик и потеряла сознание.

– Ну как она? – голос Мэлгона был хриплым, а синие глаза потемнели от тревоги.