Мечта футболистки

Потом сидели в кафе, которое когда-то запланировали для посещения девчонки. Пили кто чай, кто сок. Болтали о школе, учителях, только тему предстоящего матча старательно обходили стороной.

Лиса наконец расслабилась. Оказалось, что свидание – это совсем не страшно и не волнительно. Просто сиди, пей любимый зеленый чай, болтай о чем хочешь. Оказалось, что она знает много анекдотов и, как заверил ее Морозов, умеет их рассказывать.

Танчик тоже вела себя непринужденно. Болтала, поглядывала на Тимку, чаще обращалась к нему, чем к Морозову. И Лиса была ей за это благодарна. Все получилось именно так, как она и мечтала. Только совершенно неожиданно.

Она уже и не помнила, как парень ее мечты поддержал в глупой шутке противного физкультурника, как попытался заставить ее перестать играть в футбол. Все это вдруг оказалось неважным. А важным – то, что можно вот так сидеть рядом с любимым парнем, поглядывать на него, потом испуганно отводить взгляд, смотреть в кружку, болтать без умолку, рассказывать глупые анекдоты, над которыми он старательно смеется, и чувствовать себя совершенно счастливой…

– А что у вас вчера за дела были с утра? – поинтересовался Морозов как бы между прочим.

Лиса с Танчиком переглянулись. Лиса ответила:

– Мы не можем вас сказать. Это – тайна.

– А ты, Танчик, а ты? Ты мне не доверяешь? – Тимка посмотрел ей в глаза и… накрыл ее руку своей рукой.

Подключился Морозов:

– Эта хитрая Лиса, я знаю, ничего не скажет. Танька, а ты-то, к чему тебе детские игры в тайны? Расскажи!..

Танчик выдернула руку из-под ладони Тимки и вцепилась в кружку:

– На мне вы готовы играть; вам кажется,

что мои лады вы знаете; вы хотели бы исторгнуть сердце

моей тайны; вы хотели бы испытать

от самой низкой моей ноты

до самой вершины моего звука;

а вот в этом маленьком снаряде —

много музыки, отличный голос;

однако вы не можете сделать так,

чтобы он заговорил.

Черт возьми, или, по-вашему, на мне легче играть,

чем на дудке?

Назовите меня, каким угодно инструментом, 

– вы хоть и можете меня терзать,

но играть на мне не можете [4] .

– Чего? – не понял Морозов.

– Это из «Гамлета», – пояснил Тимка.

– Самохина, ты что умничаешь? Давай еще начни: ту би ор нот ту би…

Танчик смерила его презрительным взглядом:

…that is the question:

Whether \'tis nobler in the mind to suffer

The slings and arrows of outrageous fortune,

Or to take arms against a sea of troubles,

And by opposing end them? To die: to sleep;

No more; and by a sleep to say we end

The heart-ache and the thousand natural shocks

That flesh is beir to, \'tis a consummation

Devoutly to be wish\'d. To die, to sleep;

To sleep: perchance to dream: ay, there\'s the rub;

For in that sleep of death what dreams may come

When we have shuffled off this mortal coil,

Must give us pause: there\'s the respect

That makes calamity of so long life,

– Танчик перевела дух. И тут вдруг, к всеобщему удивлению, продолжил монолог Тимофеев:

– For who would bear the whips and scorns of time,

The oppressor\'s wrong, the proud man\'s contumely,

The pangs of despised love, the law\'s delay,

The insolence of office and the spurns

That patient merit of the unworthy takes,

When he himself might his quietus make

With a bare bodkin? who would fardels bear,

To grunt and sweat under a weary life,

But that the dread of something after death,

The undiscover\'d country from whose bourn

No traveller returns, puzzles the will

And makes us rather bear those ills we have

Than fly to others that we know not of? [5]