Мечта хулигана

– Блин! – выругался Шурик и выкинул сигарету. – Там, короче, фишка такая… – Он напрягся и медленно продолжил: – Типа, ты думаешь, что это письмо от Павла. От Терминатора то есть. Думаешь? – Он снова обернулся к Саньке.

– Д-думаю! – чуть заикаясь, подтвердила Авилкина. На самом деле она думала, что вообще уже не знает, что и думать.

– Ну вот! – удовлетворенно воскликнул Шурик. – Но фишка в том, что оно вовсе не от Терминатора! Сечешь?

– А от кого? – спросила Авилкина.

– Да откуда, блин, мне знать? – Шурик снова начал злиться. – Я что тебе – ясновидящий?

Знаю только, что не от директора. Подстава это, въехала?

Авилкина нерешительно кивнула.

– Шурик, можно я теперь пойду? – спросила она.

– Иди! – Лысый махнул рукой. Но когда Санька стала удаляться по аллее, он вдруг крикнул ей вслед: – Авилкина, стой! Письмо-то это у тебя?

– У меня… – обернувшись, подтвердила Санька. – А что?

– Отдай-ка его мне! – приказал Лысый, – Мне так спокойней будет!

…А Вовка Жуль в это время, сидя на кухне, пил чай, ел бутерброды с сыром и смотрел телевизор. Там по спортивному каналу показывали матч чемпионата Англии «Манчестер Юнайтед» – «Ливерпуль». Вовка болел за «Манчестер». Только-только начался второй тайм. «Манчестер» проигрывал ноль – один, и Вовка по этому поводу злился. Глядя, как Ван Нистелрой опасно финтит вблизи собственной штрафной, он скептически ухмылялся и ворчал:

– Во-во, давай! Щас тебе еще один залепят!

А когда Нистелрой отдал-таки длинный диагональный пас вперед, Вовка, закатив глаза, заметил:

– Ну и куда ты лупишь, бездарь? Бэкхемом себя вообразил? Там же нет никого!

И тут в дверь позвонили. «Кого еще несет?» – подумал Вовка и поплелся открывать.

В дверях стоял Шурик Лысый.

– Лысый, ты?! – удивился Вовка. До этого Шурик не особенно часто бывал у него в гостях по той причине, что Вовкины родители очень неважно к Лысому относились. Они считали его дурной компанией для своего сына.

– Я вот чего… – сказал Шурик. И замолчал. Молчал и Вовка.

Тогда Шурик достал из кармана изрядно помятую бумажку и сунул ее в руки приятелю:

– Вот, возьми.

Вовка бумажку взял, развернул. Это была та самая ксерокопия любовного письма, что Вовка отправил Авилкиной.

– Лысый, откуда это у тебя? – спросил Вовка.

– Откуда, откуда… – проворчал тот. – От верблюда! Ладно, пойду я…

И он загрохотал тяжелыми ботинками по лестнице вниз. А Вовка, еще немного постояв у раскрытой двери, вернулся в квартиру. И снова уткнулся в телевизор. Злополучный листок он швырнул на стол.

Счет на табло был уже два – ноль. А счастливые игроки «Ливерпуля» обнимали своего нападающего Оуэна.

– Вот черт! – сказал Вовка.

Все было как-то неправильно. Он выключил телевизор. Потом, взяв в руки письмо, подумал про Лысого: «Да, парень-то совсем того! Окончательно с катушек слетел!» Письмо же Вовка скомкал, намереваясь выкинуть, но, передумав в последний момент, снова развернул, разгладил. Перечитал первые строки: «Люда, родная! Мне так не хватает тебя! Если б ты только знала, как я скучаю по твоим рукам, губам, голосу…» Хмыкнув, Вовка прочитал знакомый уже текст письма до конца. И надолго задумался.

Вовка Гуреев не верил в любовь. Вернее, не то чтобы не верил. Он как-то, что ли, не понимал про нее. В свои почти уже пятнадцать лет он конечно же испытывал интерес к противоположному полу. Он с удовольствием общался при случае с симпатичными девчонками, тем более что и те не обделяли Вовку своим вниманием. Но в фанатской среде, где Вовка в основном обитал, не было принято развозить сопли по поводу отношений мальчиков и девочек. Там царили довольно простые нравы. Девчонки-фанатки, почти все из неблагополучных семей, по поведению ничем не отличались от пацанов: на равных с парнями пили пиво и чего покрепче, не хуже парней умели ругаться матом и даже самозабвенно дрались с представительницами враждебных кланов. И большинство ребят воспринимало их не как девочек, а как таких же парней. Никому из ребят и в голову не пришло бы, например, подарить кому-нибудь из «боевых подруг» букет цветов.

И Вовка знал про этих девочек только то, что любую из них можно при желании облапать и влепить ей смачный поцелуй. Хотя иногда была вероятность получить в ответ и по морде. Но это тоже входило вправила игры.

А тут было нечто другое. Слова в письме были будто не из жизни, а из какого-нибудь дурацкого любовного телесериала. Вовка вдруг попытался представить автора этого письма. Какой он, этот Пашка-промокашка? «Верно, какой-нибудь там типичный ботан с прилизанной прической! – решил Вовка. – Во, блин, как из-за девчонки расквасился!»