Мечта, любовь и море (СИ)

  - Значит, она его не любила, моя Оля ни за что бы меня не бросила.

  - Сема, и твоя украинка от тебя отказалась бы, если бы не дай Бог... Никому не охота с калекой жить... Эту девушку можно понять.

  - Максим, ты, видимо, не понимаешь... Судишь только по этой девушке... Моя Оля меня и парализованного не оставила бы. Возьми в моем рундучке письмо от нее, прочти. Сам убедишься.

  - Написать можно что угодно, - махнул рукой Максим. - Я тебе докажу, кто из нас прав.

  - Да ну тебя, - отошел от матроса Семен, не желая портить настроение.

  Он только что прочел письмо от Оли. Из него просто лучились слова. Особенно памятными были эти строки:

  "Сема, в нашем Доме культуры была торжественная встреча с призывниками, будущими воинам. Все пришли в восторг, когда на экране появилась твоя фотография, и рассказали о тебе, защищающем западные рубежи Отчизны на дважды Краснознаменном Балтийском флоте. Так и сказали. Я горжусь тобой. Продолжаю работать в библиотеке. Может, и моя специальность пригодится на судне, на котором, я верю, мы с тобой вместе будем ходить в море... Я жду тебя, как Ассоль ждала своего Грея. Люблю, тысячу раз целую..."

  Еще к письму был добавлен очень важный постскриптум, что родители девушки наконец скопили деньги и покупают дом на родине отца - в Полтаве. Но, как написала Оля, она обязательно дождется его, любимого, в Шляховом - поживет у покупателей хаты.

  Невероятно медленной поступью прошел месяц. И вот до схода с корабля на берег, то есть до гражданской, нарисованной в мечтах самыми яркими красками жизни оставалось каких-то три дня. Тут Семен наконец получил долгожданное письмо от Оли. "Как же кстати, любимая, я уже часы считаю..." - чуть ли не запрыгал он от счастья. Изъеденный тоской моряк, поднявшись на мостик, сел на балясине трапа и нетерпеливо разорвал конверт. По лицу его скользили солнечные лучики, как бы предвосхищая теплые слова девушки. Но когда он стал их читать, то внутри все похолодело и в окружающий мир словно вернулась зима. "Не может этого быть, это кошмар", - подумал Семен. Но это было. Черным, а точнее, синим по белому очень скудно после стандартного приветствия Оля писала:

  "Дорогой Сема, мне очень жаль, что произошла трагедия, и ты лишился ноги. Мне очень больно. Но ведь я, мы все видели по-иному, мечтали совершенно о другой, счастливой, полноценной и связанной с морем, жизни. Теперь этого ничего не будет. Я решила: лучше сказать горькую правду, чем сладкую ложь. Не хочу кривить душой. Я не готова связать теперь свою судьбу с тобой. Уезжаю из села в Полтаву. Там у меня есть друг, хотя любила тебя и... Прости, если можешь. Прощай".

  Письмо выпало из рук моряка. Так в сильный шторм не качалась палуба, не кренились надстройки. Да что корабль, вся жизнь зашаталась. Семен, кое-как придя в себя, бросился с мостика прямо к Максиму. Того долго искать не пришлось - он курил на юте. Семен схватил его за грудки и готов был бросить за борт. Подбежали стоявшие рядом моряки и еле оторвали взбешенного Семена от Максима.

  - К-как ты мог, как мог, ты... - Семен впервые не сдержал бранного слова. - Ты что натворил... Ты всю мою жизнь...

  - Я-я лишь хотел тебе доказать... - поправляя фланку, оправдывался матрос. - А она, она что написала?.. Все, как я говорил? - Максим невольно кисло улыбнулся.

  Семен снова кинулся к матросу, но того стенкой загородили сослуживцы.

  - Успокойся, Сема, ты что, из-за какой-то там девчонки на своих бросаешься, - проговорил кто-то. - Радуйся, что первым сходишь с корабля.

  - Да что вы понимаете!.. - лихорадочно дрожа, крикнул Семен и убежал на бак.

  Там он до самой вечерней проверки сидел на ракетной площадке один - никто и не решался к нему подходить. Семен умом понимал, что Максим своей подлостью предотвратил еще большую гнусность - по сути предательство любимой девушки. "Жила три года романтикой, ждала меня только как моряка, здорового и статного, - в порыве гнева и отчаянья размышлял он, - чтобы пройтись перед подругами и знакомыми со мной, одетым в флотскую форму, чтобы осуществить свои радужные мечты... А ведь мой дед пришел с войны без руки, и бабушка жила с ним душа в душу. Да что дедушка - его сосед на фронте потерял обе ноги, и как супруга его любила и заботливо за ним ухаживала..." Всю ночь Семен не сомкнул глаз. Острыми жалами впивались в сердце мысли: "А что если все-таки с ней встретиться? Она ведь не была готова в свои юные годы к такому крутому повороту жизни. Оля испугалась, скорее всего и друга этого придумала, чтобы я не тешил себя надеждами. А если бы я в самом деле лишился ноги? И разве могла настоящая любовь испугаться увечья?.. Нет... нет... Предательница..." Только под утро он, побежденный сном, упал в забытье. Когда прозвучал сигнал подъема, Семен хотел думать, что письмо ему приснилось. Но, к сожалению, это была жестокая и беспощадная правда. Моряк перестал ждать ДМБ и не обращал внимания на большой разукрашенный кружочками, крестиками и галочками настенный календарь кубрика.