Мечта о сверхсиле. Часть 2. Мистический этюд украинской реальности

– Перевернись и стань, как пантера, – хрипло сказал затем Денис с готовностью выполнявшей все его желания девушке и, одновременно смахивая с себя обильную росу пота. Утром утомлённый, но довольный от таких трудов праведных, Готфрид подумал, что так он ещё никогда не отдыхал. Алёна же, несмотря на то что была хорошо помята ночью, смотрела на нашего героя, как на нечто небывалое. Её взгляд как будто говорил: «Разве такое бывает?» Откровенно призналась Готфриду, что он нашёл внутри неё неизвестную точку наслаждения, и так хорошо, как с ним, ей не было ни с одним мужчиной. Затем предложила Готфриду встречаться.

– Правда, – добавила Алина, – у меня есть богатый любовник, но я ему не жена. Если Денис согласен, продолжила она, то будет приходить, когда он хочет.

Готфрид, потративший ночью немало сил, словно ладкнехт после хорошей рубки, впал в расслабленный транс и только с улыбкой кивал головой, после чего, мягко спровадив счастливую зазнобу за порог, присел устало в раздумьях.

А подумать было о чём: Айсуна, действительно, направила его на особый круг почёта, где через каждую девицу, на которую он положит глаз, он узнавал часть её самой. Это был настоящий зодиак, вращавшийся вокруг неё, совсем не похожий на тот путь познания, о котором говорили прежние учителя. Это было, скорее, погружение во все усиливающееся и растворяющееся в себе без остатка наслаждение. В дальнейшем он заметил, что чем сильнее обострялось это чувство, тем больше под его натиском прогибался мир, и грань между реальностью и потусторонним в этот момент начинала стираться. В такие моменты соития с женщинами ему, действительно, казалось, что он сливается единым целым не с ними, а со своей потусторонней любовницей.

В экстазе чувств ему приходило видение, что он, словно на крыльях, влетал на некое круглое, как тарелка плато, и на нем стояли вместо деревьев многогранные столбы, превращавшиеся затем в ряды органных труб, излучавшие волны умиротворяющей гармонии. В центре этого места, словно повторяя древний пифагорейский миф о мировом огне, вокруг которого вращаются все небесные тела и космос, находилась огромная белая сфера. В ней с шумом каждый раз открывались светящиеся ворота, словно давая понять, что за ним лежит нечто большее, чем всепоглощающее чувство блаженства. Но каждый раз Готфрида некая сила уводила от вхождения в эти пределы.

Денис отложил познание неведомого на будущее время, а на данный момент решил упорядочить свои отношения с Айсуной. Ему надоело подвозить её каждый раз в разные места: то к простой многоэтажке, то к богатому особняку. Зная её настоящую суть, Готфрид предположил, что его подруга сердца приходит к тем, кого ждёт последний путь. И если он перевезёт её к себе, то, возможно, поможет кому-то продлить свои дни. Айсуна, на удивление, легко согласилась, тут же уточнив, что, конечно, может с кем-то жить и даже делить ложе, но при этом – не принадлежать никому. И он должен смириться, если она будет часто приходить и уходить, не спрашивая ни у кого разрешения. Денис со вздохом дал добро и вспомнил одно изречение: «Если вывернуть женщину наизнанку, то получится Земля. Если Землю – то получится твоя жена, а уж она сама, не сомневайся, выкрутит тебе руки своими условиями». После этого Готфрид стал частым свидетелем почти театрального действа у себя дома, когда Айсуна, готовя себя к выходу с ним, макияжилась и вертелась перед зеркалом. Казалось, что она находилась в некоем эйфорическом восторге от свой внешности и тела, которым обладала. Денис на её грациозные прихорашивания был готов смотреть часами. А затем уже подходил сам к зеркалу и, вглядываясь в своё отражение, думал так: «Вот оно – чувство, когда держишь в ладонях всю вселенную, и ничего больше не надо. Всё, что ты видишь в зеркале сейчас, существует ради неё, и без этой женщины не сможешь больше жить». К этому добавить было нечего. В тот момент не только Денису, но и любому другому, сложно было бы поверить, что подобная умница, красавица и просто интересная личность с внимательными магическими глазами является тем, что боится всё живое – скрытым олицетворением кончины всего сущего. В данной ситуации заключался какой-то подвох, чей смысл находился глубоко в тени. А сейчас Айсуна была для него, как нить Ариадны, которая вела через посещение театров и тусовочное веселие клубов, к неким новым вершинам.

Однажды она попросила Дениса прийти в офисный центр, где в отдельном зале она давала мастер-класс своей школы «Сапфир» по обольщению мужчин и укреплению семьи. Денис вошёл в помещение, которое было заполнено разной женской публикой, что немедленно обратило на него внимание, как на нечто лишнее в их интимном круге общения. Но Айсуна, одетая в летящее вниз синее платье, сделав успокаивающий жест, сказала: