Мечта обретённая

С каждым пройденным по тёмному коридору метром — а называть этот тоннель пещерой язык не поворачивался, слишком уж пол и свод были ровными — становилась громче музыка, идущая из условного жерла. Я различил скрипку и гитару, ещё, кажется, фоном играла виолончель. Красивая и энергичная композиция звала ускориться, присоединиться к празднику, устроенному в таком необычном месте. Полумрак распространялся, похоже, на все внутренние помещения; глаза без особых проблем различали детали обстановки, но что-то большее вроде попыток разглядеть выход представляло трудности.

Мы вышли в огромный, теряющийся в размерах зал. Метрах в трёх от пола стены начинали медленно сужаться и заканчивались кратером, в который просматривалось голубое небо. Здесь освещению было уделено особое внимание: оно как будто жило собственной жизнью, неоднородно распределяясь и гуляя во всех трёх измерениях как ему вздумается.

Наиболее яркое пятно приходилось на центр зала, где танцевал единственный присутствующий здесь человек — девушка с рыжими волосами, спускавшимися сзади почти до талии и переходившими в круглую чёлку, в свободном бело-оранжевом платье чуть выше колена. Следуя за её движениями, волосы то плавно перелетали широким шлейфом, то вздымались настоящей огненной волной, от чего поневоле перехватывало дыхание.

Кажется, она заметила нас не сильно позже появления, но продолжала танцевать, демонстрируя изящность и красоту стройного тела и наслаждаясь производимым впечатлением. Лично я ничего не имел против этого, Виграф так и вовсе напоминал с застывшей на лице полуулыбкой и прищуренными глазами мартовского кота.

Слитно с последней нотой выйдя из танцевального движения, девушка легко, несмотря на тяжёлое дыхание, направилась к нам. Свет сразу же перестроился, выделив нас всех в большой плавно сужающийся круг.

— Лучшего момента для знакомства и представить нельзя, — Виграф вышел вперёд и плавно развернулся, одновременно выходя на позицию для поцелуя и становясь посередине, чтобы наблюдать всех. Девушка с готовностью подставила щёку. — Маркус, позволь представить тебе хозяина этого домена, богиню музыкального вулкана и самую обворожительную даму в этой части света Луару.

— Раз от раза всё напыщеннее, Граф, — проворковала девушка, шутливо отмахиваясь от него. У неё обнаружилась очень мило звучащая картавость, наподобие французского акцента.

— Луара, это мой дорогой гость, заехавший в наши места в поиске приключений, Маркус. Прошу любить и жаловать.

— Это ты удачно попал, приключений у нас всегда в достатке, — подтвердила девушка, окидывая меня пристальным и оценивающим и одновременно хитрым лисьим взглядом. Пространство под её глазами было щедро усыпано веснушками, от маленького аккуратного носа до острых скул. Тонкие губы изгибались в загадочной улыбке, от которой можно было ждать чего угодно.

— Приятно познакомиться, — я слегка наклонил голову, Луара в ответ сделала намёк на книксен, насколько позволял короткий подол.

— Чай, кофе, перекус? — предложил Виграф. — Или сразу танцевать?

— Вы голодные, мальчики? — поинтересовалась Луара.

— В меру, — феодал отозвался за обоих. — Мы вылетели сразу после завтрака, но скоро надо будет подкрепиться.

— Поняла, никаких проблем.

В стороне, куда махнула рукой девушка, возникла из темноты большая стойка с «набором для вечеринки»: тарелки с нарезкой, канапе, вазочки со сладостями, мисочки с фруктовым салатом, и тому подобное.

— Я, пожалуй, тоже схвачу чего-нибудь, — решила она.

— Пока ты отдыхаешь, я могу ввести Маркуса в курс дела, — предложил Виграф.

— Давай. А там и я присоединюсь.

— Что от меня требуется? — с лёгкой опаской спросил я, когда мы зашли чуть глубже в зал. Феодал развёл руками:

— Это же очевидно. Танцевать!

— Я не умею, — чуть нервно отрезал я. — Вообще. Не хочу позориться.

— Но ты чувствуешь музыку, — Виграф изобразил кистью движение волны, — отслеживаешь, как она течёт, как влияет на тебя.

— Этого недостаточно. Если ты привёз меня сюда ради этого…

— Смотри.

Он провёл мыском полукруг по полу, и вдруг едва ли не у меня над ухом заиграла невидимая скрипка. Мозг подсказывал, что покрытие у пола очень странное и издаёт ненормальные звуки, но я на всякий случай обернулся: пусто.

— А вот так? — спросил Виграф; происходящее его веселило. Полукруг, сделанный его рукой, отозвался уже голосом виолончели. Движение кистью сверху вниз пробудило трубу с низким тоном.

— Ещё, — попросил я, пытаясь разобраться.

Виграф сделал сложное движение ногами, перескочив вбок; мне это почему-то напомнило танцы из американских мюзиклов середины или начала двадцатого века. Невидимый — несуществующий? — оркестр молчал. Затем то же самое движение в обратном направлении — и я услышал примерно те же не то джазовые, не то роковые аккорды, с которыми и ассоциировал визуально.

— Ты рисуешь музыку? Серьёзно?