Мечта. Шарлотта Морель

Шарлотта не отвечала. Она сидела с плотно сжатыми губами, пристально глядя в пол, и ее глаза внимательно рассматривали изъеденную червями доску, которая казалась уже остальных.

— Всевышний не велит нам осуждать наших ближних, — сказала монахиня. — Он велит нам прощать. Ваша сестра жила в грехе, но мы не чувствуем за собой права осуждать ее, ибо все мы грешны.

Шарлотта не двигалась, в то время как горькая истина, смешанная со стыдом и отчаянием медленно проникала в ее сознание.

— Я знаю, у вас были какие–то разногласия. Ваша сестра сказала мне, что вы поссорились. Но неужели вы покинете ее в таком отчаянном положении, мадам? Ведь не покинете, не правда ли? Я верю, вы будете первой, кто протянет ей руку.

Шарлотта взглянула на морщинистое лицо настоятельницы и на мгновение почувствовала дикое желание крикнуть, что отец ребенка ее собственный муж.

Она быстро встала: ее апатия и постоянная усталость последних недель сменилась вспышкой протеста.

Однако, повернувшись, она встретила взгляд монахини. Ее охватила жалость к старой женщине, как если бы та была ее матерью, и у нее не хватило храбрости разрушить устремления чистой души.

— Где Луиза? — тихо спросила она.

— Дитя мое, — сказала монахиня. — Она поднялась и положила руку на плечо Шарлотты. — Я знала, что вы воспримете это именно так. Да поможет вам Бог.

— Где Луиза? — снова спросила Шарлотта.

— Я расскажу ей. Она не знает, что вы здесь. Я должна подготовить ее. Теперь ей нужна ваша помощь.

Она сделала движение, будто собираясь сказать что–то еще, но передумала и вышла.

Шарлотта ждала, уставившись в цветное стекло окна. Она не хотела ни о чем думать: ей претила мысль о том, что Луиза носит в себе дитя Этьена и она, Шарлотта, собирается взять ее с собой домой. Но она заберет ее. Потом будет видно, что делать. Да, будет видно. Она не может решать все проблемы сразу, не то можно сойти с ума.

Она ждала долго, около часа. Наконец дверь отворилась и вошла Луиза в сопровождении настоятельницы.

Луиза была очень бледна. Покрасневшими от слез глазами она посмотрела на Шарлотту, которая, стоя очень прямо и напряженно, также пристально смотрела на нее.

Монахиня оставила их вдвоем. Шарлотта, чувствуя в сердце леденящий холод, отчаянно пыталась что–нибудь сказать, но не находила слов. Луиза снова начала громко и мучительно рыдать.

Слабость и несчастье других всегда придавали Шарлотте свежие силы. Она распрямила плечи.

— Идем, — сказала она Луизе. — Мы сейчас уходим.

— Ты действительно хочешь забрать меня? — спросила Луиза задыхающимся голосом, пытаясь взять сестру за руку.

— Пойдем домой, — настойчиво повторила Шарлотта. — Обдумаем все позже. Не плачь. Сейчас это не поможет.

Она помогла сестре вытереть глаза и поправила ее воротник.

— Ну пойдем же, — в третий раз сказала она.

Теперь Шарлотта очень торопилась домой, ведь там она будет в безопасности и недоступна для чужой жалости. Она взваливала на себя новое бремя, испытывая легкое содрогание, будто оказалась под ударами холодного ветра.

Когда они добрались до улицы Месье–ле–Принс и поднялись по лестнице, Шарлотте пришлось просто втолкнуть Луизу в квартиру. Все еще плачущую и оцепеневшую от горя и страданий сестру она оставила на кухне, сказав ей, что Этьен уже несколько недель болен и отчасти из–за этого она привезла ее домой, где та пробудет, пока ему не станет лучше. То, что Этьен лежал в постели больной, делало ситуацию чуть менее неприятной. Для Шарлотты он уже не был любовником Луизы и отцом ребенка, которого Луиза носила теперь в себе.

Шарлотта распахнула дверь в комнату Этьена. Он дремал. Она прошла, чтобы задвинуть шторы.

— Это ты? — слабо пробормотал он, протягивая руку. По привычке она опустилась в кресло у кровати и взяла протянутую руку. Он сильно сжал ее. — Тебя долго не было.

— Да.

— Ты ходила за покупками?

— Нет.

— Тогда что же ты делала?

Она расправила простыни, охваченная жалостью при виде заострившихся черт его лица и горящих от лихорадки глаз.

— Я привезла Луизу, — спокойно сказала она.

— Луизу?

Он с трудом приподнялся и в замешательстве взглянул на Шарлотту, поняв по ее странно спокойному голосу, что произошло что–то крайне опасное для него.

— Луизу? Почему Луизу? — снова спросил он, слегка задохнувшись.

— Потому что она одинока и несчастна и у нее будет ребенок, — медленно произнесла Шарлотта. Ее глаза, полные упрека, все еще удерживали его взгляд, когда она добавила: — Твой ребенок, Этьен.

Он напряженно рассмеялся:

— Ты шутишь. Ты не должна говорить такие вещи.

— Я говорю правду, — спокойно сказала Шарлотта.

Он видел, что она не лжет, но по–прежнему отказывался верить, чувствуя, что над его безопасностью нависла смертельная угроза.

— Нет, — простонал он, — это неправда. Ты выдумываешь, чтобы помучить меня. Ты хочешь сделать мне больно.

Он покрылся потом, целиком отдавая себя своей болезни, словно ища спасения от ответственности.

Некоторое время, тяжело дыша, он лежал с закрытыми глазами. Шарлотта молчала. Она очень устала и чувствовала себя посторонней, будто в другом мире. Он попросил пить и она принесла воды. Этьен снова сжал ее руку.