Мечта. Шарлотта Морель

Стать свободным, снова увидеть Шарлотту, целиком насладиться тем счастьем, которое она могла бы дать ему, несмотря на поцелуи украдкой и даже низкий обман супруга. Не стоила ли минута, проведенная с ней, целой жизни с Мари? Ведь он любит Шарлотту и это самое главное! Какое умозрительное счастье с Мари пытался он построить?

«Бежать! — подумал он. — Скорее бежать отсюда к дьяволу!»

— Что такое? — тревожно спросила Мари.

Его рот изогнулся в горькой ухмылке. Теперь его единственной мыслью было бежать и броситься на улицу Месье–ле–Принс, чтобы увидеть Шарлотту, чтобы жить своей собственной жизнью, какой бы она ни была.

Его нервы были натянуты до предела, когда дверь неожиданно открылась. По ступеням протопали подбитые гвоздями башмаки, и мужской голос весело произнес:

— Ах, вы здесь, месье Бек! Добрый вечер. Надеюсь, я не помешал.

Пришел Ипполит, брат Мари; он громко смеялся и протягивал руку Тома.

Было слишком поздно. Бунт Тома сменился огромной усталостью. Он словно очнулся от сна и огляделся вокруг: его окружали знакомая обстановка и знакомые лица.

Спустя два дня после визита к Мари Тома отправился с Марийером и Жозефом Дагерраном, который писал о театральных и общих новостях для «Сюрен», в «Театр Франсе». По настоянию Марийера они отправились в театр, чтобы увидеть Жюстину в роли Андромахи в новой постановке, которая потрясла весь Париж.

Жюстина была актрисой этого театра, прежде чем вышла замуж за академика Поля Эбрара. Он умер, оставив ей значительное состояние, и она снова вернулась на сцену, зная, что только работа может заглушить ее страсть к Тома Беку.

С того момента, как они мирно разошлись, Тома видел Жюстину лишь случайно, в театре или на ее вечерах. Он догадывался о причине ее возвращения на сцену и одобрял этот шаг. Тома знал, что она смирилась со своей потерей, и совсем успокоился, когда услышал сплетни о ее связях, особенно с Жюлем Дельбрезом, журналистом из «Пти–Журналь», который ухаживал за ней еще до того, как прекратились ее отношения с Тома.

Сегодня Жюстина была великолепна. Тома хотел пригласить своих друзей за кулисы, в гримерную актрисы, но они, стремясь избежать неловкости, предпочли, чтобы он пошел один, и ждали его в фойе.

В ответ на его стук она весело сказала:

— Войдите.

Он застал ее за туалетным столиком, загроможденным горшочками и баночками: она снимала грим. Ее волосы были схвачены сеточкой.

Жюстина протянула ему руку:

— Тома, дорогой мой. Чему я обязана такой радостью?

Ей уже не было больно видеть его. Она пыталась смотреть на него просто как друг, хотя встречи с ним всегда заставляли ее почувствовать некоторую уязвимость.

— Я пришел сказать до свидания, дорогая Жюстина, потому что скоро уезжаю и не знаю, увижу ли вас до отъезда.

— Я слышала, что вы женитесь. О да, как видите, эта новость известна всему Парижу. Чего вы ждете? Вы знаменитый человек, и люди разбирают вас по косточкам и даже сплетничают в ваш адрес. Но это — цена славы.

— Славы! Вы преувеличиваете.

— О да, славы. Вы же знаете, ваша газета очень популярна. О вас говорят как о ниспровергателе нынешнего режима.

— Если режим не ниспровергнет меня раньше, чем я его.

Она припудрила лицо, сняла с волос сеточку и вгляделась в свое отражение в зеркале.

— Итак, это правда, — сказала она. — Вы собираетесь жениться на этой девушке из трущоб?

— Вижу, вы хорошо информированы.

— Вы забываете, что три месяца назад сказали мне о ней сами же у меня на вечеринке.

— Неужели? Вполне возможно… — согласился он.

Она повернула к нему свое лицо:

— Вы счастливы?

Ее глубокий чувственный голос до сих пор волновал его кровь.

— Не знаю, — сказал он.

— Надеюсь, вы будете счастливы, Тома.

Она не ревновала его к этой женщине. Само известие, что он собирается связать свою жизнь с Мари, а не с Шарлоттой, в которой она видела настоящую соперницу, означало, что он стал прежним, как бы снова с ней, Жюстиной.

Тома не осмелился спросить, была ли она счастлива, боясь услышать об ее отношениях с Дельбрезом, которого он не любил. Не придумав другой темы для беседы, он заговорил о Мари.

В этот момент ему послышались шаги в маленькой смежной комнате, которая служила гардеробом и кладовой.

Тома сделал Жюстине знак оставаться на месте, подкрался на цыпочках к двери и резко распахнул ее. Послышался стук падающих предметов, ругательство, а затем мужская фигура буквально выпрыгнула из–за одежды и ворвалась в гримерную.

Прежде чем Тома смог сделать хотя бы одно движение, человек открыл дверь в коридор и моментально исчез.

— Святые небеса! — воскликнула Жюстина.

— Я знаю его, — вскричал Тома. — Это один из негодяев, которые следили за мной на прошлой неделе. Подождите, я ему покажу!

Он прыгнул в коридор, но человек уже исчез, и не было никакой надежды найти его в узком проходе, забитом декорациями и кишащем снующими туда–сюда актерами.

— Он, должно быть, ускользнул через служебную дверь, — сказал Тома, вернувшись. — Теперь его не поймать.

— Можете сказать мне, в чем дело? — поинтересовалась Жюстина.

Тома сказал, что за ним несколько недель подряд следят его враги.