Мечта в дождливую погоду

Солнце продолжало обманчиво поблескивать на голубом небесном фоне. Ксю прошла мимо скамейки – утреннего пристанища, завернула налево и оказалась в просторном дворе – достаточно широком для этих микрорайонов. За последним подъездом она торопливо нащупала ногами бетонную лестницу, ведущую к заброшенному подвалу. Дверь была закрыта заржавелым замком, но вот она порылась у себя в свитере и достала ключик – маленький, в оттенок замка. Пару торопливых оборотов, и замок со скрежетом поддался. Постоянно оборачиваясь, она выдернула его и, наконец, оказалась в затхлом помещении со множеством труб и единственным отверстием – полоской напротив двери, откуда скудно брезжил дневной свет.

– Владимировна, ты? – громкий властный голос чуть не заставил ее грохнуться прямо у порога.

– Майя Николаевна! – плаксиво отозвалась Ксю, стремительно повернувшись и с облегчением обнаружив тучную домкомшу.

– А ты закрываться не забывай! День, матушка, день на дворе! Ты мне всех жителей распугаешь. Итак, говорят уже, что я подвал себе присвоила, – басила Майя Николаевна и не думая снижать громкость.

– Простите, я буду только ночью приходить, – Ксю виновато отвела взгляд. – Мне только… кое-что отложить, а то заберут ведь…

Прозорливый взгляд пожилой женщины понимающе и вместе с тем, осуждающе оглядел ее.

– В общем, приходи только по ночам. И подстилку тщательно прячь. На днях буду трубы ремонтировать, рабочие придут. Найдешь, где переночевать дня 3?

В голове Ксю тоскливо нарисовалась скамейка.

– Да, Майя Николаевна. Спасибо вам, – Ксюша сердечно протянула ей руку, но сразу же стыдливо отдернула.

– У тебя хоть родные остались?

– Нееет, – протянула она, упорно отводя взгляд в сторону полоски. Если она скажет про дядю, потянутся еще вопросы.

Укоризненно-жалостливый взгляд, и вот тяжелые шаги Майи Николаевны отозвались на лестнице.

Прошлый год, когда она встретила ее у рыбного магазина, выдался на редкость аномальным. Снег, скрывающий подошвы кирзовых сапог, без зазрения совести шел прямо в середине апреля. Ксю нескончаемо шмыгала и таскала на спине бесформенный мешок с бутылками.

– Ксюша? Владимировна?! – голос вышедшей из магазина женщины был полон удивленного сомнения.

Ничего не ответив, Ксю бестолково уставилась на почти кричащую даму. Краснея от стыда и холода, она с ужасом узнала Майю Николаевну – владелицу столовой, в которой она подрабатывала на кухне теплой зимой пятилетней давности.

– Ну, ты же? – растерянно, но так же громко продолжала голосить та, удивляя любопытных прохожих. – Ох, и дела…

Ксю нечего было сказать. Она лишь покорно поздоровалась и так же покорно пошла за бывшей деятельной начальницей. Майя Николаевна продолжала кричать вопросы с разными междометиями, а ей ничего не оставалось, как тихонько отвечать.

Столовая «Кушать подано» находилась в квартале от места, где Ксю зимовала то время. Она тщательно обходила эту улицу, боясь попасться на глаза бывших коллег в таком расписном виде.

Грохоча ключами, Майя Николаевна отперла дверь и первой зашла в теплое помещение. Ксю задержалась у порога.

– Ну, чего ты? Входи! Я закрываюсь на днях, распродаю стулья да технику, – объяснила хозяйка и кинула тяжелое пальто на два шатких стульчика. Сама она села рядом и указала Ксю на соседний стул.

– Вот оно, оказывается, как бывает. Вот и бери этих кредитов! А что же, банки вот так беспощадно и выселяют хозяев из квартиры? – напористо спрашивала она, хотя живое доказательство сидело перед ней. – А где мама?

У Ксю кольнуло в груди.

– Сердце, – только и сказала она.

Как бы не было ей стыдно перед бывшей работодательницей, а ныне – домкомом образцового дома номер двадцать пять, а все же встреча принесла ей крышу над головой в подвале того образцового дома.

Потерянно оглядевшись, Ксю смахнула с себя ворох горестных воспоминаний и по-хозяйски подошла к левой стенке, на которой ближе к низу выделялся торчащий камень, размером с ладонь. Вынув его, она вытащила мутный целлофан. Загремели монетки, зашуршали скомканные бумажки. 50-сомовая купюра радостно присоединилась к остальному богатству Ксюши. Поколебавшись, она нехотя отказалась от мысли пересчитывать свои накопления. Замаскировав, как все и было, она прислушалась к уличным шумам и скоренько юркнула за дверь.

Синий, сидел там же, где она его оставила. Лениво обернувшись на звук ее шагов, он прищурился, глядя снизу.

– Где пропадала? – у Синего был любимый вопрос к ней.

– То там, то сям, – снова отмахнулась Ксю и с досадой заметила ряд припаркованных машин.

– Ага, – довольно просипел ее товарищ, проследив за траекторией ее взгляда, – и без тебя справились взрослые люди.

– Синий, а у тебя есть мечта? – вдруг ей так сильно захотелось это узнать, что вопрос вырвался раньше, чем она подумала задать его.

Синий с три секунды остеклянело смотрел на нее.

– Мечта? Ну ты и выдала, – почти брезгливо сказал он, наконец. – Хочу в бане попариться и чтобы так каждую субботу! Подходит под мечту?

Ксю отодвинулась, пропуская толпу бегущих из магазина, школьников.

– Подходит, – очень серьезно кивнула она.