Издав очередной тяжёлый вздох, откинулся назад, ложась на спину и закрывая глаза. Час ночи, а сна ни в одном глазу. А вот у Ирмы дома он спал крепко и без кошмаров.
Ирма. Вновь мысли вернулись к ней. Хотя удивляться этому не стоит. Да он и не удивляется. Только мысленно ругает себя, что не может отказаться от неё. Ну, зачем? Зачем ей такой проблемный, погрязший в своём прошлом, мужчина? Она заслуживает лучшего…
Рядом зазвонил мобильный телефон, прерывая его самобичевание и вызывая недоумение: кто ему может позвонить в столь поздний час? Нехотя повернул голову в сторону, вопросительно смотря на коммуникатор. Вызывающий его абонент явно не собирается отступать от своего намерения поговорить с ним, с Рустамом.
Лениво протянув руку, взял аппарат и, подняв его над своим лицом, прочитал имя настойчивого полуночника. Дед. Неожиданно, однако.
— Привет, дед, — тихо и сухо ответил Рустам на звонок.
— Привет-привет! — звонко и бодро поздоровался старик. — Как дела молодые?
— Нормально. Ты чего так поздно звонишь?
— Соскучился, — съёрничал Анвар Романович. — Совсем забыл старика. Не звонишь, в гости не приезжаешь. Совести у тебя нет! Вот помру я, потом жалеть будешь, что пренебрегал мной.
— Дед, тебе ли говорить о смерти? Ты у нас с каждым днём только молодеешь, — с усмешкой возразил Рустам.
— Да откуда тебе знать?! Когда в последний раз наведывал старика?
— Давно, дед. Давно, — вздохнув, признался Васильев.
— Вот и я о том же!
— И ты решил мне позвонить поздней ночью, чтобы выразить своё недовольство моим поведением?
— Нет, — ответил Бусаев, после чего последовал тяжёлый вздох. — Рустам, хватит маяться дурью, возвращайся домой. Не хочешь переезжать к нам, поезжай туда, где чувствуешь себя дома. Но хватит всё время убегать от людей, которые волнуются и переживают за тебя. Хватит винить себя в том, в чём нет твоей вины. Хватит искать способ отправиться к Аллаху.
— Я христианин, дед, — напомнил Васильев.
— Неважно кто ты по вероисповеданию. Важно, чтобы твой бог был в твоём сердце. Отпусти прошлое — живи настоящим. Не заставляй меня чувствовать себя ещё больше виноватым перед тобой, нежели я чувствую себя сейчас.
— Ты ни в чём не виноват, дед.
— Это не тебе судить, Рустам.
— И всё же…
— Нет, — жёстко, добавив стали в голос, возразил Анвар Романович. — Я пошёл тебе навстречу, когда ты отказался занять должное тебе место в нашей семье. Разрешил работать простым прорабом, хотя с твоим умом и образованием совсем не эту должность нужно занимать. Думал, пройдёт время, буря в твоей душе уляжется и, ты вернёшься к нормальной жизни. Но чем больше времени проходит, тем отдалённей ты становишься. Причём, мне достоверно известно, что ты отдаляешься не только от меня, но и от семьи твоей родной тётки. Хватит, Рустам! Хватит заниматься самоистязанием. Хватит корить себя за то, в чём нет ни грамма твоей вины. Возвращайся к жизни, встреть хорошую женщину. Женись и порадуй старика правнуком. Я тебя маленького на руках не держал. Дай хоть твоего сына подержать и понянчить его.
Рустам вздохнул. Он не готов разговаривать на эту тему. Тем более с дедом. Пусть старик и пытается каждый раз сблизиться с ним, но что-то всё время сдерживает Рустама, не даёт подпустить старшего родственника к себе. Может, из-за того, что Бусаев в Рустамовой жизни появился довольно поздно? В восемнадцать лет ты как-то уже не стремишься принимать в своё сердце неожиданно появившегося дедушку, о котором никогда и не слыхал…
— Дед, я вернусь, когда сдадим объект, — устало сказал Васильев, закрывая глаза и желая провалиться в безмятежный сон.
— Издеваешься? У твоей сестры через месяц День рождение, чтоб как штык был здесь!
— Дед, не стоит пытаться нас с Ирадой подружить. Она не примет меня, раз сразу этого не сделала. И, знаешь, наверное, она правильно делает. Всё же я для вас чужой. У вас своя жизнь. У меня своя. И, дед, я совсем не ищу способ отправиться к твоему Аллаху или к дьяволу.
— Но ты и не ищешь способ выбраться из своей раковины!
— Всему своё время, дед. Если я до сих пор купаюсь в своих воспоминаниях, значит, время ещё не пришло отпустить прошлое.
— А когда оно наступит? Когда я отправлюсь к праотцам, а ты превратишься в дряхлого старика? — взорвался Анвар Романович.
— Не кричи, дед. И не утрируй.
— Рустам, давай я пришлю Гаврилова вместо тебя, а ты приедешь к нам. Отдохнёшь, расслабишься. Глядишь и с Ирадой общий язык найдёшь, сладите, и останешься у нас насовсем.
— Дед, ты из крайности в крайность. Не дави на меня. Давай я несколько дней подумаю над твоим предложением и перезвоню тебе потом?
— Ровно через два дня жду твоего звонка. Береги себя!
— И ты, дед. Доброй ночи.