Мечтай вопреки (СИ)

Он тихо рассмеялся. Золото волос упало ему на глаза, что светились тёмными звёздами. Но смех его был недолгим: Лиза одним движением скинула халат с плеч. А под ним она — голая, как первая женщина на Земле. Как Афродита, что вышла из пены морской.

— Я больше не хочу ждать, Валер, — смотрела ему в потемневшие глаза и чувствовала, как сердце рвётся из груди. Он не может ей отказать. Не сейчас. — Знаешь, сколько мужчин у меня было?

Он рывком поднимается с кресла и прижимает её к себе.

— Не надо, — голос его выдаёт. Звучит низко и глухо, надорванно и напряжённо. — Это не важно, Лиз.

Лиза хитро улыбается, уткнувшись ему в ключицу. Хорошо, что он не видит её лица.

— Научись вначале дослушивать до конца, Щепкин, — возвращает она ему долг и поднимает глаза. — Ни одного, Валер. Ты будешь моим первым.

Он смотрит на неё долго-долго. Резкие черты сглаживаются, мышцы расслабляются, руки обретают былую бережность и нежность.

— И единственным, — произносит медленно и со значением.

— Первым и единственным, — покладисто повторяет она и подставляет губы для поцелуя.

И он целует её. Жадно, томительно, глубоко. Целует так, что Лиза забывает дышать, растворяясь в его объятиях, в силе его желания.

— Снимай одежду, Щепкин, — жарко шепчет она и неловко пытается дотянуться до пряжки его ремня. Он не отстраняется, не перехватывает руки, позволяет Лизе делать с ним всё, что ей так хочется.

Расстегнуть ремень и джинсы. Стянуть футболку. Трогать мышцы и тереться щекой о его грудь. Он и сам позволяет себе быть откровенным и развязным, порочным искусителем.

Кто бы думал, что всё его спокойствие — просто самоконтроль, тормоза, которые Лиза срывает, чтобы нестись с этим мужчиной на неимоверной скорости по дороге чувственных ощущений…

Валера касается её груди — и вырывает стон. Пальцы его скользят по коже. Лизе кажется, что он волшебник — высекает искры каждым своим прикосновением.

Губы Валеры прокладывают влажные дорожки. Руки трогают её везде, распаляя, плавя, доводя до стонов и дрожи. Никогда, никогда Лиза не чувствовала ничего подобного.

Он подхватывает и бережно укладывает её на кровать — огромную, как поле. Кровать, где им не будет тесно вдвоём. Но Лиза ошибалась: им было тесно изнутри. Хотелось вырваться, получить освобождение, взлететь повыше. И он смог ей это дать: руками, губами, жарким шёпотом:

— Любимая, единственная, моя. Я так люблю тебя, Лиза, — проговаривал Валера самые нужные, самые главные слова.

Ему вторили пальцы, лаская её до исступления. Её нежили и утягивали в чувственный водоворот его поцелуи до тех пор, пока Лиза не вскрикнула, не выгнулась, освобождаясь от томления, обретая золотое солнце экстаза, что вспыхнуло ярко и отсчитало мгновения новых, неизведанных ранее ощущений.

А потом случилось это — Валера сделал её своей. Немного боли и крови, как плата за удовольствие, за единение, за возможность наконец-то принадлежать ему всецело.

— Расслабься, доверься, не бойся, — околдовывал Валера, успокаивая, покачивая, давая привыкнуть. — Если бы я мог, забрал бы твою боль.

А он и так её забрал. Лиза и не поняла, как боль сменилась удовольствием. Ей нравилось ему принадлежать — единственному мужчине, что любил и понимал её, как никто другой.

Они притирались и двигались в унисон. Двигались так, словно делали это всегда. Лиза оплетала Валеру ногами. Впивалась пальцами в его мускулы. Наслаждалась каждым толчком, каждым движением, каждым вздохом. Своим и его. Воздухом — одним на двоих.

Он становился её частью. Она влезала ему под кожу, чтобы оставить следы, обосноваться прочно и надолго. Точнее, навсегда.

Лиза понимала: с Валерой по-другому быть не может. Только раз и навсегда, никак иначе. Поэтому наслаждалась каждым мигом, каждым его рваным выдохом. Упивалась толчками, что становились резче и чаще. До тех пор, пока и он не получил разряд молнии, место под чувственным солнцем, где им было хорошо вдвоём.

— Теперь я твоя женщина, — сказала Лиза, когда они мокрые и обессиленные лежали рядом. Смотрела в потолок и грезила. Валерина рука нашла и сжала её ладонь. Крепко и надёжно.

— А я твой мужчина, — твёрдо и бескомпромиссно, весомо и очень значимо. Валера не знал полумер — слишком цельный. И это Лизе нравилось до сумасшествия.

— Да. Только мой, — пожала она его руку в ответ и поудобнее устроилась у Валеры на груди.

Лиза знала: завтра будет новый день. И этот день принесёт много радостей и потрясений. А потом будут проходить месяцы и года. Много всякого и разного случится. Хорошего и печального. Великолепного, а порой — трагического.

Это жизнь. Она не может быть одинаково прекрасной изо дня в день. Одно Лиза знала точно: с этим мужчиной она пройдёт рука об руку и переживёт всё. Потому что он всегда будет её опорой. Плечом, что поддержит и не даст упасть, даже если вокруг разверзнется бездонная пропасть.

Глава 11

Валера

Бабье лето. Последние тёплые осенние деньки. Ещё немного — и осень станет хмурой, неприветливой, дождливой. Но пока ещё есть время порадоваться солнцу, летящей паутиной, яркими красками уже ушедшего лета.