Мечтай

Крик был нечеловеческим. Подобно раненному животному, мой сын пронзительно звал его, как будто от этого зависела его жизнь. Прохожие стали с любопытством обращать на нас внимание, а Джастин встал как вкопанный. Его ладони были сжаты в кулаки, спина напряжена. Но в следующий миг он оглянулся и посмотрел прямо на нас. Сердце ухнуло вниз, а я напрочь забыла, как дышать.

— Папа! Папа! — с надрывом заорал Итан и рванул к нему, вырвав свою маленькую ладошку из моей.

Я лишь молча наблюдала, как ребёнок, запинаясь, побежал к Джастину. Он развернулся и стоял, словно поверженный в битве. Плечи поникли, голова немного опущена, но продолжал смотреть на Итана исподлобья, пока тот стремительно сокращал расстояние между ними. Врезавшись в него, обхватил его ногу и затрясся в рыданиях. Прохожие с интересом, но не без презрительного выражения лица, наблюдали за происходящим. Наверняка уже успели повесить на Джастина ярлык отвратительного отца, раз он не кинулся навстречу ребёнку и вообще не горел желанием останавливаться и удостаивать его внимания. Вот так и рождаются сплетни и слухи. А ведь он и не обязан этого делать. Он ему не отец. Но Джастин положил свою крупную ладонь на голову ребёнку и начал поглаживать, что-то говоря ему.

Я стояла, словно парализованная, не зная, что мне делать. В груди болью отдавалось биение моего окаменевшего сердца. Меня бросило в холодный пот, и я с трудом сделала вдох, чтобы не рухнуть в обморок. На ватных ногах, не чувствуя земли под ногами, начала медленно подходить к ним. В голове стоял такой гул, что я слышала только собственный пульс. Джастин поднял голову и посмотрел на меня. Под его немигающим ошарашенным взглядом идти стало ещё труднее. Шаркая, как бабуля, добрела до них и встала неподалеку. В нос сразу проник аромат его парфюма и в мозгу словно закоротило.

Перед глазами пронеслись все совместные мгновения. Все немногочисленные ночи, проведённые вместе. Все поездки по утрам до учёбы, когда я старалась не смотреть на него, но глаза предательски косились в его сторону. Все его оценивающие взгляды стоило мне появиться на горизонте. Все улыбки, которые он пытался вызвать у меня очередной шуткой.

Закрыв на секунду глаза, постаралась унять дрожь и подкрадывающуюся панику.

Нельзя чувствовать. Нельзя вспоминать. Нельзя дышать около него.

— Папа! Почему ты не плиходишь?! — горько плакал Итан, вцепившись в его ногу и уткнувшись в неё носом. — Я же холошо себя веду! Не ласбласываю иглушки, помогаю Мише. Я всё делаю, как ты учил меня, а ты не плиходишь, — с отчаянием в голосе лепетал мой сын, подняв голову на Джастина.

Он еле заметно качнул головой, продолжая поглаживать Итана по волосам, а потом посмотрел мне в глаза. Столько боли, тоски и безнадёжности было в его взгляде, что я ощутила всю глубину не только его переживаний, но и своей вины перед моим сыном. Нельзя было давать ему обещаний, что отец рано или поздно появится. Нельзя было давать надежду. Лучше бы он один раз услышал правду и учился жить с ней, чем каждый день слышал моё враньё и жил в мечтах и иллюзиях.

Джастин стиснул челюсти и плотно сжал губы, что они побелели.

— Приятель, я… не могу прийти, — на выдохе, едва слышно прошептал он.

— Почему?! Я же жду тебя, — с надеждой обратился Итан к нему и Джастин отвёл взгляд в сторону океана, глубоко дыша.

— Итан, дорогой, нам пора домой, — наконец нашла в себе силы и обрела голос, подойдя к ним поближе.

Джастин вмиг напрягся. Его грудь часто вздымалась, и я фактически чувствовала всё его негодование и нежелание находиться рядом со мной, которое концентрическими кругами исходило от него. Но я подошла настолько близко, чтобы коснуться Итана за плечо и немного сжать его.

— А папа?! — новые слёзы полились по его покрасневшим щёчкам, и он вновь задрал голову, устремив взор на Джастина.

— Приятель, — Джастин кашлянул, прочищая горло, — давай я вас с Мишель отвезу?

Приподняв голову, встретилась взглядом с его серо-зелёными глазами, которые сжигали меня заживо. Затаив дыхание, я фактически почувствовала, как по моей окаменевшей броне от сердца и по всему телу устремились маленькие и тоненькие трещинки, образуя замысловатую паутину. Я была на грани. Я так сильно любила его… Так отчаянно сильно… Мне дышать было трудно. Смотреть на него и не иметь возможности прикоснуться и услышать его шёпот около моего уха, было самым худшим наказанием за мою ложь. Самым страшным и беспощадным возмездием.

— Поехали! — радостно залепетал Итан, и я наконец моргнула, вернувшись в реальность.

Вокруг нас ходили люди, мимо с шумом проносились автомобили, орали чайки, шумел океан. А я слышала только собственное рваное дыхание.