Мечтают ли андроиды об электрических овцах?

— Я хочу твердо знать. Я должен знать.

Фил Реч заново зажег свою сигару, устраиваясь поудобнее, чтобы подчеркнуть свое спокойствие. Это ему явно не удалось.

— Вам действительно понравилась та картина, которую смотрела Люба Люфт? — спросил он Рика. — Мне не очень. Я не люблю реализм, я предпочитаю Пикассо.

— «Зрелость» датируется 1894 годом, — коротко ответил Рик. — Тогда ничего, кроме реализма, не существовало.

— Но та, вторая, где человек зажимает уши и кричит, не слишком типична для реализма.

Открыв чемоданчик, Рик вынул приборы для теста.

— Тонкая работа, — заметил Реч. Он наблюдал за сборкой прибора. — Сколько вопросов нужно задать, чтобы сделать правильное заключение?

— Шесть-семь.

Он протянул Речу диск-сетку датчиков с липкой поверхностью.

— Приложите к щеке. Плотнее. Теперь свет… — он нацелил луч. — Он сфокусирован на вашем зрачке. Не шевелитесь, старайтесь, чтобы глаз был как можно более неподвижен.

— Флуктуация рефлекса, — определил Реч. — Но стимул не имеет физической природы. Вы, например, измеряете расширение капилляров после постановки определенных вопросов. То, что мы называем непроизвольной реакцией.

— Думаете, вы сможете ею управлять?

— Нет. Правда, со временем можно научиться, только не начальной амплитудой. Она не поддается контролю. Если бы не… — он замолчал. — Начинайте, пожалуйста. Я волнуюсь и поэтому слишком много болтаю.

— Можете говорить сколько угодно.

«Говори, говори всю дорогу к могиле, — подумал Рик. — Если тебе это нравится». Рику было все равно.

— Если тест покажет, что я — андроид, — пробормотал Реч, — то ваша вера в человека будет возрождена, но, поскольку такого результата не предполагается, советую вам начать формулировать философские основы…

— Первый вопрос, — начал Декард.

Все было готово, прибор работал, и стрелки на шкалах подрагивали.

— Главное — время реакции, поэтому постарайтесь отвечать как можно быстрее.

Он по памяти прочел первый вопрос, и тест начался.

Когда тест был закончен, Рик некоторое время сидел молча, а потом начал собирать приборы, засовывая их в чемоданчик.

— Ответ я уже знаю по выражению вашего лица, — сказал Реч. Он вздохнул с облегчением. — Ладно, можете отдать мне мой лазер.

Он стоял, протянув руку ладонью вверх.

— По-видимому, вы правы насчет мотивов Гарланда, — признал Рик. — Он хотел посеять между нами вражду и поэтому солгал.

Он чувствовал себя опустошенным и физически, и морально.

— Вы уже сформулировали какие-то выводы, — поинтересовался Реч, — которые объяснили бы мое существование как части человеческого рода?

— В вашей эмпатической способности, — сказал Рик, — должен быть какой-то дефект. Дефект, который не регистрируется нашим тестом, а именно — ваши чувства по отношению к андроидам.

— Естественно, этот параметр не проверяется.

— Я думаю, его следовало бы ввести.

Раньше это не приходило Рику в голову. Он не ощущал никакого сочувствия к ликвидируемым андроидам. Он всегда был убежден, что андроиды — это всего лишь машины, пусть и умные, но по сравнению с Филом Речем ощущалась заметная разница. Инстинктивно Декард понимал правоту Реча. «Сопереживание с искусственной структурой, которая только делает вид, что живет? — спросил он себя. — Но Люба Люфт казалась действительно живой. Симуляцией здесь и не пахло».

— Но вы осознаете, — тихо сказал Фил, — что произойдет, когда вы включите андроидов в ваш спектр эмпатической способности наравне с животными?

— Мы не сможем защищаться.

— Совершенно верно. Этот новый тип, «Узел-6», они подавят и уничтожат нас. Между ними и человечеством стоим мы — вы и я, другие охотники на андроидов. Мы — барьер, который охраняет четкое различие между роботом и человеком. Тем более… — он замолчал, заметив, что Рик снова начинает расставлять приборы. — Я думал, тест уже кончился.

— Я хочу задать вопросы самому себе, — пояснил Рик, — и хочу, чтобы вы назвали мне показания стрелок. Я сам вычислю результаты, только считайте показания.

Он приклеил к щеке диск и настроил излучатель света.

— Вы готовы? Следите за циферблатами. Временной интервал значения не имеет, только величина отклонения стрелки.

— Конечно, Рик, — с готовностью ответил Реч.

Рик громко произнес:

— Я спускаюсь в лифте вместе с пойманным андроидом, и кто-то посторонний убивает его без предупреждения.

— Никакой особой реакции, — сообщил Реч.

— Что показали стрелки?

— Левая — 2,8, правая — 3,3.

— Речь идет об андроиде-женщине, — продолжал Рик.

— Теперь 4,0 и 6,0 соответственно.

— Довольно много, — сказал Рик, снимая со щеки диск и отклеивая его. Он выключил световой карандаш.

— Это — эмпатическая реакция. Именно такие результаты показывает испытуемый человек в большинстве случаев, за исключением самых экстремальных, тех, которые касаются использования человеческой кожи для обивки и так далее. Чисто патологических вопросов.

— И что из этого следует?

— Что я способен сопереживать судьбе по крайней мере некоторых андроидов. Не всех, но одного-двух могу. «Например, Любы Люфт, — сказал он себе, — значит я ошибался. В реакции Фила Реча не было ничего необычного или нечеловеческого. Моя реакция такая же».