Мечтают ли андроиды об электрических овцах?

— Но завтра их может уже не быть здесь, — настаивал Брайант, — и они окажутся вне зоны нашей юрисдикции.

— Не так быстро. Они все еще будут поблизости.

— Ты поедешь туда сегодня, — приказал Брайант, — пока они еще не окопались. Они не ожидают, что ты среагируешь так быстро.

— Наоборот, — возразил Рик, — они будут меня ждать.

— Поджилки трясутся? Из-за Полокова, который…

— Ничего у меня не трясется, — обиделся Рик. — Ладно, я полечу туда. — Он хотел положить трубку, но Гарри сказал:

— Дай мне знать, как только будут результаты. Я останусь у себя в кабинете.

— Если я устраню их, — решил Декард, — я куплю овцу.

— У тебя ведь есть овца, насколько я вас знаю, у вас уже давно есть овца, — сказал Брайант.

— Она электрическая.

Он повесил трубку. «На этот раз овца будет настоящая. Она мне необходима, чтобы успокоиться».

У черного ящика генератора эмпатии скорчилась его жена с восхищенным, отрешенным лицом. Некоторое время Рик стоял рядом с ней, положив руку ей на грудь. Он чувствовал, как ее грудь поднимается и опускается в такт приливам и отливам *изни в ее теле. Она не замечала его, как и всегда, поглощенная слиянием с Сострадающим.

На экране виднелась облаченная в балахон фигура Сострадающего, который медленно взбирался вверх по склону. Мимо пронесся кусок скалы. Глядя на него, Рик вдруг подумал: «Боже мой, но в моей ситуации есть нечто худшее, чем его положение. Сострадающему не приходится совершать что-то чуждое его природе. Он страдает, но по крайней мере может не насиловать собственную сущность.

Нагнувшись, он осторожно убрал пальцы с черных клавиш. Потом он занял ее место. Первый раз за несколько недель.

Это было сделано импульсивно. Он не хотел этого. Все произошло внезапно и неожиданно.

Перед ним простирался пустынный пейзаж, пустырь, покрытый сорняками. В воздухе пахло цветами. Это была пустыня, где не бывает дождя, и цветы сорняков пахли, как пыль.

Перед ним стоял человек. Его глаза казались усталыми и полными боли.

— Сострадающий, — произнес Рик.

— Я друг твой, — отозвался старик. — Но продолжай свой путь, словно меня не существует. Ты понимаешь меня?

Он развел ладони.

— Нет, — запротестовал Рик, — не понимаю. Мне нужна помощь.

— Но как я могу спасти тебя, — удивился старик, — если я не в состоянии спасти себя? — он улыбнулся. — Разве ты не видишь? Спасения нет.

— Тогда зачем все это? — зло спросил Рик. — Зачем тогда нужен ты?

— Чтобы показать тебе, — ответил Вилбур Сострадающий, — что ты неодинок, что ты со мной и что я всегда останусь с тобой. Продолжай исполнять свой долг, если даже ты знаешь, что поступаешь плохо.

— Но почему, почему я должен исполнять свой долг? — спросил Рик. Я брошу эту работу и эмигрирую.

— Куда бы ты ни отправился, везде от тебя потребуют поступать плохо, — пояснил старик. — Таково фундаментальное условие жизни — совершать насилие над собственной сущностью. В какой-то момент любому живому существу приходится поступать так. Это неизбежная тень, проигрыш Создателя, проклятие, наложенное на его творения, то проклятие, которое питает жизнь во всей Вселенной.

— И это все, что можешь мне сказать? — спросил Рик.

Мимо него просвистел камень. Он пригнулся, но другой камень ударил его в ухо. Он тут же выпустил рукоятки генератора и снова оказался в собственной гостиной, стоящий рядом с женой и коробкой генератора. Голова раскалывалась от удара. Подняв руку, он обнаружил, что по щеке стекает струйка крови.

Ирен прижала к его уху носовой платок.

— Наверное, мне нужно поблагодарить тебя за то, что ты меня освободил. Я не переношу, когда в меня попадает камень. Ты принял удар на себя.

— Мне нужно идти, — сказал Рик.

— Работа?

— Целый три анди.

Он взял у нее платок и пошел к выходу. Голова все еще кружилась. Теперь он чувствовал и тошноту.

— Удачи, — пожелала Ирен.

— Ничем мне этот черный ящик не помог, — признался Рик. — Сострадающий со мной говорил, но помочь не может. Он знает не больше моего. Это просто старик, взбирающийся на гору навстречу своей смерти.

— Но разве это не откровение?

— Это откровение я уже пережил. До свидания.

Рик открыл дверь в холл. «Жилой блок 3967-С, — прочитал он пометки на обороте контракта. — Это в пригороде, в брошенном районе. Там легко спрятаться. Выдать могут огни вечером. Вот на что я буду ориентироваться. Окна. Как бабочка. Эти трое будут последними. Сострадающий прав: нужно исполнить свой долг. Но едва ли я смогу. Сразу троих — это уже ^Не проблема морали, а технический вопрос. Вероятно, я смогу отправить их на покой. Я слишком устал, за этот день случилось чересчур много всего. Возможно, Вилбур знал это и предвидел все, что должно произойти. Но я знаю, где мне найти помощь, которую мне уже предлагали и которую я отверг».

Он вышел из лифта на крышу и минуту спустя сидел в темноте кабины аэрокара, набирая номер на диске видеофона.

— Компания Розена, — ответила дежурная.

— Рейчел Розен, — попросил он.

— Простите, сэр?

— Позовите мне Рейчел Розен, — повторил он.

— Если мисс Рейчел Розен ожидает…

— Я уверен, что да, — ответил он и стал ждать.