Мечтают ли андроиды об электроовцах?(сборник фантастических романов)

Он вспомнил, что слово это не японское, а китайское, оно означает «мудрость» или «разумение», в любом случае нечто в высшей степени значительное, хорошее.

— Руки ремесленника, — объяснял Пол, — обладали ву и сделали так, чтобы ву передалось этому предмету. Но он закончен, совершенен, Роберт. Размышляя над этим, мы сами приобретаем еще большее ву. Мы испытываем умиротворение, присущее, однако, не искусству, а священным предметам. Я припоминаю храм в Хиросиме, где можно рассматривать челюсть какого–то средневекового святого. Однако вот этот предмет — дело рук человека, а то была реликвия. Этот предмет живет в настоящем, в то время как тот — просто сохранился. В результате раздумий я определил ценность этой вещи, она заключается в отсутствии историчности. И я этим глубоко заинтересован, да и вы сами видите.

— Да, — отозвался Чилдан.

— Не иметь исторической ценности, не иметь художественных, эстетических достоинств и тем не менее содержать оттенок некоей неземной ценности — это чудо. Несмотря на то, что эта безделушка такая маленькая, жалкая, вроде никчемная. Это, Роберт, только из–за ву. Потому что часто бывает, что ву находится в самых по виду невзрачных предметах, про которые у христиан говорится: «Камни, отвергнутые мастером». Можно угадать ву в какой–нибудь старой палке или ржавой жестянке из–под пива. Однако в этих случаях ву внутри созерцающего. Это религиозное переживание. Здесь же мастер вложил ву в сам предмет.

— Я достаточно ясно излагаю свои мысли?

— Да, — кивнул Чилдан.

— Другими словами, это указывает на совершенно новый мир. И имя ему — не искусство, так как у него нет формы, но и не религия. А что же? Я бесконечно долго размышлял над этим, но так и не смог ничего понять. У нас, очевидно, нет слова для определения такого вот предмета. Так что вы правы, Роберт. Это, действительно, подлинная, оригинальная вещь, новая перед лицом вселенной.

«Подлинная, — подумал Чилдан. — Да, определенно так оно и есть. Я ухватил его мысль. Что же касается остального…»

— Придя к такому выводу, — продолжал Пол, — я позвал сюда тех же своих знакомых. Я взял на себя, так же как сейчас с вами, труд донести до них свои идеи. Я попросил, чтобы они выслушали меня до конца — на меня так сильно подействовала эта вещь, что я вынужден был отбросить все условности.

Чилдан понимал, что значит для такого человека, как Пол, навязывать свои идеи другим людям. Случай совершенно исключительный.

— И результат был обнадеживающим. Они оказались способны воспринять, подчиняясь моему давлению, мою точку зрения. Они постигли то, что я им обрисовал. Так что игра стоила свеч. Тогда я успокоился. Все, Роберт. Я выдохся.

Пол уложил заколку обратно в коробочку.

— На этом моя миссия закончена. От дальнейшего я себя освобождаю.

Он подтолкнул коробочку Чилдану.

— Сэр, это ваше, — проговорил Чилдан.

Ему стало страшно. В подобной ситуации он еще не бывал. Высокопоставленный японец, восхваляющий до небес полученный им подарок, а затем возвращающий его. У Чилдана затряслись колени. Он не представлял, как выйти из этого положения, и почувствовал себя полным дураком.

Спокойно, даже сурово, Пол сказал:

— Роберт, вы должны с большей смелостью принять действительность…

Побледнев, Чилдан произнес, запинаясь:

— Я смущен тем, что…

Пол встал, глядя ему прямо в лицо.

— Мужайтесь. Это единственная ваша задача. На вас лежит огромная ответственность. Но вы ведь профессионал. На некоторое время уйдите в себя, замкнитесь, поразмыслите, возможно, даже испросите совета у «Книги перемен», затем еще раз внимательно проверьте свои витрины, проанализируйте свою систему торговли.

Чилдан широко разинув рот, не сводил с Пола глаз.

— И вы поймете, что вам следует сделать, чтобы эти предметы стали популярными у покупателей.

Чилдан похолодел. Этот человек уговаривал его взять на себя моральную ответственность за внедрение этих ювелирных изделий! Сумасшедшее японское наркотическое видение мира: ничего нет, только все затмевающая духовная и деловая связь с побрякушками, имеющими мифическую ценность.

Самое худшее было то, что Пол говорил серьезно, со знанием дела.

«Они выжили из ума, — убеждал себя Чилдан. — Взяв на себя обязательства перед будущим, вечностью, она никогда не смогут вытащить человечество из помойной ямы. И ведь это для них типично».

Японец следил за лицом Чилдана. К счастью, Чилдан давно уже выработал привычку автоматически подавлять любые проявления подлинных чувств. Он сделал невыразительное, спокойное лицо, полностью соответствующее возникшей ситуации, будто маску.

«Это ужасно, — понял Чилдан. — Катастрофа. Лучше бы Пол обвинил меня в том, что я попытался соблазнить его жену».

Бетти. Теперь она уже не увидит его подарок, никогда не узнает о его чувствах. By несовместимо с чувственностью, сексом. Оно является, по словам Пола, священным, как всякая реликвия.

— Каждому из этих людей я дал вашу визитную карточку, — объявил Пол.

— Простите? — переспросил Чилдан, поглощенный собственными мыслями.

— Ваши визитные карточки. Чтобы они могли прийти к вам и посмотреть остальные вещи.